Семен напряженно кивнул. Вернее, напряженно – это ещё слабо сказано! У него все в горле пересохло и комом встало!

«Повсюду камеры и микрофоны! Они даже в унитазы, наверное, их установили!»

От подобных известий у Семена внутри похолодело, и он почувствовал себя, как в самом страшном сне: голым и беспомощным.

– А я уже привык… – беззаботно продолжал разглагольствовать Сережа. – Смены две, наверное, привыкал. В туалет ходить стеснялся, подсел на снотворные, почти до нервного срыва дошел… Да тут поначалу такая история с каждым первым творится. А потом – ничего! Все разом как рукой сняло! Уж такой зверь человек – ко всему привыкает! Адаптируется, как таракан!

– Это уже насекомое, – заметил Семен и полез за сигарами.

– Вообще-то курение не приветствуется, – погрустнев, заметил Сережа. – Только в специально отведенных зонах…

– А вы тут случайно строевым шагом не ходите?

Парень на секундочку задумался и со вздохом ответил:

– Наверное, скоро начнем… Только, черти, платят они уж очень хорошо. Я тут за одну смену получаю столько, сколько там… – Сережа ткнул пальцем в потолок, – за целый год, так что заходишь тут строем… Да и работа интересная! Я тут такого насмотрелся! На сто книг фантастики хватит!

– Да? – протянул Семен и превратился в одно большое ухо.

– Да это я так… – тут же насупился парень. – Расскажи-ка лучше, какие там в мире новости!

Семен неопределенно махнул рукой и вкратце рассказал последнюю сводку новостей.

– Одним словом, стреляют, взрывают и митингуют. Меняются только страны и имена… – закончил он.

– Да, под землей намного спокойнее, – согласился Сережа. – Вот и задумаешься тут, а нужна ли эта самая информатизация и прочая дребедень.

Семен автоматически покивал и с сожалением понюхал сигарку. Эх, хороший был табачок, душевный! И тут, на тебе, никакого курева!

– Ой, и грустно живете! – вздохнул он.

– Живем, – поправил его Сережа.

– М-м-да, – булькнул Семен. – И оттого еще гаже!

– О! Узнаю настрой! Но ничего, это пройдет! К житиям святых ты скоро привыкнешь. В этом даже есть своя прелесть! Работаешь по двенадцать часов в сутки, на посторонние мысли времени нет… Да к тому же… тебя тут кормят, обстирывают, убирают комнату. Можно совершенно бесплатно пойти в сауну, бассейн, тренажерный зал, солярий… Одним словом, когда втягиваешься, перестаешь заморачиваться! Единственное, что напрягает, так это проблемы с женщинами…

– Действительно? – вяло откликнулся Семен. Уж что-что, а это его сейчас меньше всего заботило. Вернее не в том контексте, что Сережу. В данный момент его интересовала только одна девушка, да к тому же еще и ведьма!

Он, в который раз, взволнованно огляделся. Марго так нигде и не появлялась. В дальнем углу бара сидела маленькая стайка девушек, но среди них ведьмы не было. Через прозрачные стены молодой человек посмотрел на столики соседнего ресторана – тоже ничего.

– Уже подыскиваешь себе куколку? – хихикнув, заметил паренек. – Советую тебе быть с этим поосторожнее. Все мало-мальски симпатичные пташки уже заняты профессорским персоналом. А на остальных лучше и не смотреть. Вот такая у нас тут проблема!

– Просто глобальная катастрофа! – отозвался Семен и тут же взволнованно вскочил со стула.

В дверях бара в соблазнительном костюмчике появилась Марго. Длинные шелковистые волосы были аккуратно забраны в тугой хвост. На носу красовались милые изящные очки, а из-под них сверкал взгляд сосредоточенный и решительный. Одним словом, ведьма выглядела на редкость серьезной и идеально подходила под роль научного сотрудника.

– Вот это лапочка! Новенькая! – прошептал Сережа и не успел Семен ничего сказать, уже побежал навстречу девушке.

Когда ведьма подошла ближе, Семен уже находился в таком состоянии, что готов был броситься ей на шею и облобызать. Она заставила его сильно поволноваться! Когда Семен на миг представил, что ведьма так и не появится, признаться, впервые в жизни, почувствовал, как у него начинают трястись поджилки. Что ни говори, разведчик из него был никудышный! И он, как человек вполне разумный, это понимал. Все его надежды были направлены на Марго и её мудрые указания. Сам он… и шагу боялся ступить… А эти сегодняшние тренировки!

При воспоминании об этом у молодого человека засосало под ложечкой. Двенадцать часов к ряду Контор мучил его тем, что заставлял почувствовать всю доступную для воображения гамму человеческих чувств. Семен пыжился и старательно выполнял. Проблем не возникало пока речь шла о радости, восторге, эйфории, счастливом ожидании… Все это Семен исполнял безукоризненно. Контор смотрел на рабочий экран, фиксирующий состояние мозговой активности, и удовлетворенно кивал.

Сложности начались тогда, когда речь зашла о ненависти, агрессии, зависти и прочих самых гадких проявлениях человеческой натуры.

– Неубедительно, неубедительно… – повторял Контор и просил Семена повторить.

Наконец, после часа топтания на месте, Контор взвыл:

– Ну и добряка мне подсунули! Даже разозлиться как следует не умеет! Тряпка! – почти прокричал он последнее слово и со всего размаха пнул кресло, а вместе с ним и Семена.

После этого работа наладилась. И работая с яростью, Семену уже не приходилось притворяться. Дали бы ему биту в руки, и он тут же нашел ей достойное применение! Так до конца рабочего дня у него и чесались руки, как следует намылить шею этому ученому Контору!

А тот довольно кивал и с упоением барабанил пальцами по аппаратуре.

– Что ж, изумительно! – бормотал себе под нос ученый. – Компьютер декодирует Ваши сигналы просто великолепно! Такое ощущение, что Вы с ним – одно целое. Идеально! У Вас отличные мозги, дорогой Семен. Совершенная точность… Если Вы и остальные команды будете давать с такой же изумительной верностью, думаю, нас ждут великие дела!

– Другие команды? – переспросил Семен, как можно более спокойно.

– Конечно, другие! – восторженно отозвался Контор. – Те исследования по оргонной энергии – всего лишь половина технологии кресла. Остальная часть имеет совершенно… совершенно другие истоки!

Семен промолчал, боясь перебить восторженный ход мысли ученого. По его наблюдениям у настоящий ученых из мирских слабостей, пожалуй, была только одна – это чрезмерная любовь к науке, а точнее, одержимость.

Дайте ученому поразмышлять над интересующей его проблемой и можете в ближайшие три-четыре часа не волноваться о том, что вам придется что-либо говорить. Все, что от вас требуется, это периодически мяукать веское «да». Умное лицо корчить тоже необязательно. Скорее всего, вошедший в раж служитель науки, его вообще не заметит.

А в остальном ученые мужи казались Семену очень даже милыми людьми, если конечно, не считать эксперименты над бедными мышками и обезьянками…