– Прости, просто я уже немного отвыкла. Я заново осваиваюсь.

Он хищно ухмыльнулся, и она поняла, что не только его мужское естество было готово к действию.

– Не переживай, я помогу тебе освоиться.

И он повалил ее на кровать. Джо принялся целовать ее груди, но она уже давно была готова, никакие предварительные ласки ей были не нужны. Она протянула руку, открыла ящик своей прикроватной тумбочки и протянула ему презерватив.

– Пожалуйста, – сказала она, – я не могу больше ждать.

Спустя пару секунд он был готов, затем оказался сверху и сразу же вошел в нее со страстью и яростью, которой она и желала.

– О да! – воскликнула Эмили. Они так прекрасно подошли друг другу, словно недостающие части пазла, вставшие на место. Не было никакой неловкости, возникающей в первый раз, никакого недопонимания, никакого физического несоответствия. Он вошел в ее лоно, словно оно было создано для него.

Эмили закрыла глаза и приготовилась получать удовольствие.

Но никого удовольствия не последовало.

В считанные секунды удовольствие, на которое она по праву рассчитывала, кончилось. Он схватил ее за грудь, пару раз дернулся внутри ее тела, промычал что-то и рухнул на нее, уткнувшись в шею, словно слабенький движок, который не смог затащить машину на вершину холма.

Она в недоумении лежала под его тяжелым телом. И это все? Все те страстные поцелуи и объятия обещали ей хорошего любовника, а он оказался слабаком.

Она сжала слегка бедра, надеясь на что-то, на что угодно, лишь бы избавиться от этого жара в теле. Но никакого ответа не последовало.

У него даже не хватило смелости слезть с нее, он так и лежал на ней, пыхтя.

И внезапно все ее неудовлетворенное возбуждение сублимировалось в стервозность.

– Видимо, женский оргазм – это то, что тебе еще предстоит изучить.

Вероятно, есть женщины, которые могут достичь наслаждения от двух-трех движений и сжатой в руке груди. Но похоже, она не одна из них. Надо было раньше понять, что все это бесполезно. Еще тогда, когда он прилип к своему сотовому телефону. Если мужчина не способен отличить тунца от говядины в бутерброде и, проведя весь день в ее саду, запомнить хоть один цветок – то чего ждать? По шкале чувственности он подходил только под один параметр – «воскрешению не поддается».

Джо прошептал что-то ей на ушко – она решила, что это извинения, – но так тихо, что она не поняла ни слова.

– Что?

– Не могу дышать, – просипел он.

С ее точки зрения, это ей было тяжело дышать, потому что он развалился на ней всем своим весом. Ее легкие, наверное, похожи сейчас на пару чипсов. Что он имел в виду, когда говорил: «Не могу дышать»? Его дыхание в ее ухе было достаточно громким, как у старика, который вот-вот захрапит.

Он застонал, словно от боли, и капелька пота с его лба упала ей на плечо.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Эмили, успокоившись настолько, чтобы понять, что у него проблемы похуже, чем мужская неполноценность.

– Плохо, – с трудом вымолвил Джо. О нет!

– Что значит, плохо?

– Грудь болит, – простонал он.

Черт! Она мало что могла сделать, находясь под ним, и, разумеется, помощи ни от кого ждать не приходится, поскольку обе ее тетушки ушли. Эмили поднатужилась и столкнула его на бок, затем перевернула на спину.

Она протянула руку, включила свет и поняла, что Джо бледен, словно невеста Дракулы поцеловала его на прощание. Лоб его покрылся испариной, а воздуха ему явно не хватало.

– Покажи, где болит, – сказала она спокойно.

– Грудь, – выдохнул он. И его рука шлепнула по груди, точно мертвая рыба. По левой стороне груди.

О Боже, он же еще слишком молод, чтобы заработать инфаркт! Но тут Эмили вспомнила о его образе жизни и постоянных стрессах.

– В руку отдает? – спросила она, надеясь на отрицательный ответ.

Он кивнул, как будто говорить ему было слишком сложно. Затем с очередным выдохом сказал:

– Левая рука.

Эмили быстро продумала свои действия. Если позвонить в службу спасения, то машина «скорой помощи» доберется сюда не раньше чем через двадцать минут. Она могла сама отвезти его в госпиталь за это время. Но что, если он умрет по дороге? Выглядел он неважно.

– Я сейчас вернусь, держись. Если умрешь у меня в постели, я тебя убью, – предупредила она его.

Бивертон гордился новой больницей, которая обслуживала большую территорию. Гордон Хартнетт был не только бывшим любовником Эмили, но и другом. Она позвонила ему, накидывая одежду, и вкратце описала ситуацию.

– «Скорая» на вызове в городе. Будет быстрее, если ты сама его привезешь. Встретимся там.

– Спасибо, – сказала она, зная, что если кто и может спасти Джо, так это Гордон.

Она сбежала вниз по лестнице, подогнала машину к парадной двери, затем снова побежала наверх. «Только не умирай», – молила она про себя, натягивая на Джо слаксы и рубашку, не тратя время на белье и носки. Она умудрилась застегнуть две пуговицы дрожащими руками и решила, что этого хватит. Вдвоем они спустились вниз.

– Со мной все в порядке, – настаивал он. – Мне уже лучше.

– Я тебе поверю, когда ты сможешь встать прямо и сказать мне это, не морщась от боли, – сказала она и втолкнула его в машину.

– Я не хочу в больницу.

– Они тебе дадут что-нибудь, чтобы ты чувствовал себя получше, – сказала она. Эмили старалась говорить уверенно, как будто у него был легкий порез и ему нужно только заклеить ранку пластырем. Хотя на самом деле она подозревала, что ему может понадобиться электрошок. Когда она видела это по телевизору, то ей дурно делалось.

Она пристегнула его ремнем безопасности, и он поник на сиденье. Его дыхание уже не было таким громким. Это хороший знак?

Только бы он не умер.

Эмили вела машину быстрее, чем когда-либо в жизни, благодаря Господа за то, что выросла здесь и знала на дороге каждую выбоинку. А людей в городе жило так мало, что никаких пробок не было и в помине! Она вела машину, вцепившись в руль, полностью сосредоточившись на ситуации.

– А мы в настоящий госпиталь едем? – напугал ее Джо своим голосом.

– Разумеется, – весело сказала она. Что бы она ни делала, надо уверить его, что все с ним будет хорошо.

Джо издал слабый звук, отдаленно похожий на фырканье.

– Это, небось, какой-нибудь парень по имени Фредди, который в детстве ходил с кожаной докторской сумкой и теперь возомнил себя дипломированным врачом. Он даст мне пластмассовый градусник и засохший леденец, чтобы излечить от всех недугов.

Если он мог сказать все это, не переводя дыхания, то, должно быть, ему полегчало. Эмили ослабила хватку на рулевом колесе и немного сбросила газ. Вряд ли кому-то станет легче, если она разобьет машину.