Тем временем группа Дунаева в целях собственной безопасности нашла в местном райотделе милиции некоего майора и за взятку в 8 тысяч рублей ежемесячно договорилась с ним о том, что он постоянно будет информировать ее о возможной опасности.

Открыв на государственном предприятии несколько цехов, Лев Дунаев со товарищи получил возможность каждое второе изделие пускать налево. Дело было настолько беспроигрышным, что Дунаев не побоялся вложить в него и свои личные 18 тысяч рублей. Уже через короткое время, заработав первые миллионы, дунаевцы сняли в Москве для своих представительских целей офис, и не где-нибудь, а в гостинице «Метрополь». Филиалы их пушно-мехового производства стали появляться один за другим.

По мере роста доходов от их левого производства и расширения влияния группы прибавлялись и звездочки на погонах некогда неприметного майора милиции: теперь уже он имел должность ни много ни мало заместителя начальника УБХСС области. Да и сами цеховики едва не доросли до невиданных высот: Снопков едва не стал депутатом Верховного Совета, но в последний момент передумал баллотироваться, посчитав это для себя делом чересчур хлопотным.

Пользуясь своими связями в правоохранительных органах, Дунаев попросил одного известного юриста, доктора наук, разработать «теорию хищений», то есть показать самые эффективные и безопасные методы незаконного обогащения.

В дни, когда пушных дел мастера только-только встали на ноги, в Москве действовали мастера несколько иного профиля – ювелиры. Работали они на небольшой ювелирной фабрике, расположенной в маленькой церквушке, стоявшей между «Детским миром» и зданием КГБ на Лубянке. Вот здесь и существовала группа работников, которая систематически похищала с предприятия бриллианты. Делалось это легко и просто, так как никакого досмотра не производилось, и даже когда фабрика переехала на завод «Кристалл», в район «Водного стадиона», хищения не прекратились. Возглавлял группу сам начальник цеха, ему помогали разметчик, резчик, шлифовальщик и еще несколько мастеров. Украденные бриллианты продавались в той же Москве многочисленным любителям «камушков». Среди последних оказались многие известные люди из среды творческой интеллигенции. К примеру, администратор театра «Современник» занимался активной скупкой и перепродажей ворованных бриллиантов.

Кто знает, сколь долго длилась бы эта эпопея, если бы в марте 1971 года в аэропорту при попытке провезти контрабанду не был задержан гражданин Глод. Таможенник, досматривавший вещи Глода, обратил внимание на кольцо на его руке, подозрительным образом повернутое бриллиантом вовнутрь ладони. При более тщательном осмотре выяснилось, что кольцо это было грубой подделкой и служило футляром для большого бриллианта в 2 карата. Этим делом занялся КГБ и через несколько месяцев (в июле) уже арестовал восемь человек во главе с начальником цеха ювелирной фабрики. Всего же в ходе этого расследования было арестовано 20 обвиняемых и 100 человек выделены в качестве свидетелей. У арестованных конфисковали 500 тысяч рублей и 600 бриллиантов. За один только раз, когда ниточка потянулась в Армению, было изъято 100 тысяч рублей (сумма по тем временам колоссальная). Этот случай являлся самым крупным хищением драгоценностей в 70-х годах. И впервые сотрудники КГБ СССР изымали не золото или деньги, а бриллианты.

Об этом «бриллиантовом деле» было лично доложено председателю КГБ Юрию Андропову. Услышав о таком количестве изъятых бриллиантов, Андропов попросил устроить для руководства комитета показ этого богатства. На следующий день камни были разложены на столе у помощника Андропова, и руководители союзного КГБ (Андропов, Цвигун, Пирожков, Чебриков и др.) с нескрываемым восхищением осмотрели эту «коллекцию». Самые любопытные смогли подержать бриллианты в руках, но не более: ни один «камушек» так и не смог «случайно» закатиться ни под стол, ни в рукав кого-либо из присутствовавших. Следователь Добровольский ни на секунду не расслаблялся и не сводил с «коллекции» глаз. Проверку «на вшивость» чекистское руководство в тот день сдало на «отлично». А вот члены Политбюро спустя несколько месяце в подобной же ситуации оказались явно не на высоте.

В тот год сотрудники МУРа арестовали в Москве одного перевозчика золота и его напарников. Шум от этой успешной операции через Н.Щелокова дошел до ушей Брежнева, и тот распорядился показать членам Политбюро уникальные золотые самородки. Старший следователь по особо важным делам Станислав Подшивалов привез золото в Кремль и сдал его в секретариат. После того как просмотр закончился, Подшивалов для порядка взвесил золото и, к своему ужасу, недосчитался почти 100 граммов. Тут же, прикинув в уме, на какой срок ему может потянуть этот стограммовый самородок, Подшивалов поднял тревогу. Она дошла до самого Брежнева. Тот собрал всех членов Политбюро, присутствовавших на просмотре, и поставил вопрос ребром. Короче, самородок вскоре вернули с сохранением инкогнито похитителя.

Гении преступного мира

«Каталы». Фальшивомонетчик В. Баранов. Дело «диверсанта». Вор Б. Венгровер

Помимо цеховых дел мастеров, поистине второе дыхание обрели в конце 60-х – начале 70-х годов всевозможные мошенники и шулеры. Отметим, что данная категория преступников всегда относилась к элите криминального мира. Особенно много в те годы было карточных шулеров, по блатному – «катал». В конце 60-х, прознав, что в Тбилиси проживает знаменитый еще в царские времена преферансист, они предложили ему за деньги открыть свою «академию» и передать мастерство молодому поколению. Старик согласился. Так к началу 70-х годов в жизнь вошла целая плеяда профессиональных игроков в карты самого высокого пошиба.

Первый же уголовный процесс над «каталами» произошел в Москве в 1970 году и особого резонанса в обществе не вызвал. Разве только судачили люди о том, что в числе мошенников оказался племянник Героя Советского Союза Мелитона Кантария, того самого, который в мае 1945 года водрузил красное знамя над рейхстагом.

К началу 70-х годов по стране уже действовало множество мелких и крупных групп мошенников, профессионально промышлявших игрой в карты и сколачивавших себе на этом целые состояния. В 80-х годах на место «катал» придут «наперсточники», еще одна порода ловких мошенников.

«Каталы» делились на несколько категорий в зависимости от мест, где они обычно играли. Те, кто играл в такси, например, назывались «гонщиками», а те, кто предпочитал просиживать время в ресторанах или на тайных квартирах («катранах»), – «катранщиками». Последние считались элитой среди карточных игроков.

Иногда на этих «катранах» появлялись весьма высокопоставленные деятели из государственной, партийной и даже правоохранительной среды, в хобби которых входили карты. Именно на «катранах» между «каталами» и деятелями из высшей государственной сферы порой устанавливались самые доверительные отношения. Был, к примеру, такой случай в те годы. Когда один особенно ретивый оперуполномоченный встал поперек дороги «каталам», те на своей сходке решили убрать его весьма оригинальным способом. По их