– Об этом тебе не стоит беспокоиться, – медленно убрав руку, Вэйд поднялся, чтобы вернуться на свое место за столом, – я за тобой пригляжу.

Подавив странную досаду, вызванную внезапной потерей такого успокаивающего тепла, я с сомнением заметила:

– Вас я вообще могу до хрустящей корочки отблагословлять.

– Маловероятно.

– Послушайте, Грюнэр…

– Вэйд.

– Ммм? – с подозрением глядя на него, я уже ожидала, высказывания в стиле Ганэша, что, мол, если я не могу следовать этикету, то будет лучше и вовсе про него забыть, что пусть я буду тыкать ему без стеснения, чем вот так вот издеваться над правилами хорошего тона.

– Вэйд, – повторил он с совершенно непонятной улыбкой, – мне понравилось, как ты произносишь мое имя.

– Да у меня язык в узел завяжется, – честно призналась я. По имени я могла звать его только про себя… шепотом. А то, что ночью случайно вырвалось – так это все от нервов же.

– А ты попробуй.

Несколько минут мы просто играли в гляделки.

С Ганэшем это все как-то легко вышло, он предложил, я даже не подумала отказываться, а Вэйд был слишком сложным, чтобы мне было просто.

– Хорошо, – медленно проговорила я, отводя глаза, через силу пробормотав, – Вэйд, так Вэйд. Я не против.

Выдохнула, проигнорировав едва слышное хмыканье, сопровождавшее одобрительный кивок. Как человек, проспавший почти до обеда в его кровати, я вообще удивлялась, что мне это согласие далось так тяжело.

Потому что мы точно спали вместе, иначе меня бы не разбудило на рассвете шевеление за спиной и попытка отнять руку, в которую я умудрилась вцепиться. Тогда, недопроснувшись, я все же отпустила свою жертву, чтобы вновь уснуть, а сейчас сидела тут и не представляла, как мне теперь ему не выкать…

– Так что мы будем с моей проблемкой делать?

– Мы – ничего. Я попытаюсь узнать, были ли такие случаи раньше, – охладил мой пыл Вэйд. Можно подумать, это не моя жизнь сейчас была под угрозой, и не меня храм пытался заманить в какую-то страшно-ужасную, совершенно безысходную ловушку, – а ты надень уже, наконец, обручальное кольцо и привыкай к мысли, что ты моя невеста.

– А вам…

– Тебе, – тут же исправили меня.

– Тебе, – покорно повторила я, – к этой мысли, стало быть, привыкать не нужно? Смириться там со всем? Принять то, что вам подсунули какую-то странную девицу в теле вашей совсем не любимой невесты?

Не знаю, чего я ждала. Но уж точно не совершенно спокойного:

– Я уже принял.

Наверное, у воспитанной девушки из хорошей семьи должна была быть какая-то другая реакция на столь внезапное известие, но я смогла из себя выдавить лишь пораженное:

– Зашибись…

Меня только что оповестили, что я была великодушно и уже совсем официально принята в ряды невест вот этим вот хмурым типом. Какая честь.

Видимо, пораженная этим известием, я не смогла стереть с лица ошалело-возмущенное выражение, когда покидала кабинет Вэйда, за что и была подвергнута допросу с пристрастием.

Не имея в своем арсенале дара дознавателя, Джая, тем не менее, была девушкой очень талантливой и многому у своего дяди научившейся.

Например, прижимать к стене подозреваемых сразу после принятия пищи. Племяшка была уверена, что переваривать еду и одновременно врать человек просто не может.

Стоило только двери закрыться за Вэйдом, который уже перестал шокировать и меня, и Джаю своим странным поведением и ежедневным присутствием на завтраке, а иногда даже на ужине, как я оказалась в роли подозреваемой.

– И что с тобой творится? – нависая надо мной, племяшка сверкала глазами, желая информации.

– Чего?

– Ты все утро ходишь с таким лицом, словно тебе кто-то великую тайну открыл, – зловеще понизив голос, она угрожающе спросила, – поделиться информацией не желаешь?

Да пожалуйста, решила я, легко расставшись с тем, что меня до сих пор так и не отпустило:

– Вэйд смирился с тем, что я стала его невестой.

– Эм…

– Сама в шоке, – охотно призналась я, любуясь ее лицом. Такое искреннее удивление, не замутненное недоверием или сомнениями.

– Мне даже интересно, как ты будешь выглядеть, когда дядя тебе решит в чувствах признаться, – кашлянув, призналась она с задорной улыбкой.

– В каких еще чувствах?

Скептицизм мой племяшка не оценила:

– Ну что ты морщишься. Я же тебя уже люблю, значит, и он полюбит.

***

Конечно, я не приняла всерьез слова Джаи, но ночью, проснувшись в своей постели от шуршания страниц, всерьез задумалась о будущем. Какие еще удивительные открытия мне готовит судьба?

Вэйд сидел за моим столиком при свете настольной лампы, что представляла собой гнутую полумесяцем стальную полосу, к которой крепился такой же деформированный осветительный кристалл. И вот в мягком свете лампы он выглядел совсем уставшим и хмурым, внимательно перебирая какие-то документы.

– А вы что здесь делаете?

– Работаю, – не поднимая взгляда от бумаг, ответили мне.

Удивительный просто ответ.

– Во втором часу ночи? В моей спальне? – на этот раз Вэйд меня проигнорировал, не посчитав нужным отвечать на такие глупые вопросы. Но меня его демонстративное молчание ни капли не смутило: – У вас же кабинет есть, вы же еще помните? Скажу по секрету: кабинеты, они для того и придуманы, чтобы в них работали.

– Кабинет находится слишком далеко от твоей спальни, – меня одарили усталым взглядом и коротким, – здесь лучше.

– Это чем же лучше?

– Так я могу быть уверен, что ты точно никуда не уйдешь.

– А еще меня можно просто запереть… снаружи.

Рассеянно пожав плечами, Вэйд отложил последний листок, потянувшись к папке, и его совсем не волновало, что меня все это просто зверски бесит.

– Ну слушайте, ну это же для здоровья вредно. Вы про распорядок дня что-нибудь слышали? – на мой вопрос он никак не отреагировал, проигнорировав даже значимое: – Трудоголики мрут первыми.

В тишине мы просидели где-то минуту, пока я пыталась продемонстрировать ему все свое молчаливое недовольство. Вот только на меня продолжали упрямо не обращать внимания, и это злило.

– Послушайте…

– Мы же договаривались, – наконец, не выдержал он моей вежливости.

Прогресс! Со мной снова разговаривают.

– Послушай… – исправилась я, но была перебита ровным:

– Спи.

– Не могу я спать, когда в комнате есть посторонние неспящие личности.