Не было никакого сомнения в том, что именно эти тупоголовые «пацаны» навели Турецкого на Отарова, а там и он, Дубинин, был взят на подозрение.

Вспомнив о бандитах, Дубинин поморщился. Угораздило же его связаться с такими недоумками. Один другого стоит. Отаров уверял, что эту проблему легко решить. И что же? Она решена? Нет! Дашкевич попал в руки ментов. Он, конечно, в глубокой коме, но что, если однажды бандит придет в себя и даст показания?

А Юдин, эта чернявая, вертлявая крыса? Ему удалось ускользнуть! А ведь он дилетант, щенок, расправиться с которым — сущий пустяк. Но эти чертовы бандиты не смогли ликвидировать даже Юдина. Нет, правду говорят: если хочешь, чтобы что-то было сделано, сделай это сам. Надо было задушить щенка собственными руками. А теперь он в прокуратуре и уже наверняка дает показания.

Эдуард Васильевич почувствовал в сердце тупую, ноющую боль и приложил ладонь к груди. Некоторое время он сидел так, морщась и вздыхая. Наконец боль отпустила, и он убрал руку.

В последнее время сердце Дубинина часто пошаливало, но он не придавал этому большого значения. Надо бы, конечно, отказаться от кофе, но как от него откажешься? Как сказал один поэт: «Если не можешь, встав утром с постели, выпить чашечку крепкого кофе и выкурить сигарету, то зачем тогда вообще жить?»

Боль из сердца ушла, и взгляд Эдуарда Васильевича на мир стал чуточку светлее. Как знать, возможно, Юдин ничего им не расскажет? Зачем ему подставляться? Ведь своим признанием он будет рыть яму не только Дубинину, но и себе! Чужая душа, конечно, потемки, но не идиот же он?

Хотя взрыв может напугать кого угодно. Юдин наверняка понял, что его хотели ликвидировать как нежелательного свидетеля, но решится ли он искать помощи и защиты у милиции?

Дубинин задумчиво зашевелил бровями. Ответ на этот вопрос был неутешительным: решится. Еще как решится! А что еще ему остается делать?

Теперь вся надежда на Отарова. У этого бандита длинные руки, он может кого угодно достать и в тюрьме. Но это при условии, что сам Отаров будет вне опасности. С другой стороны, менты способны обложить Отарова, что даже он не сможет пошевелить рукой. Но ведь Юдин никогда не встречался с Отаровым. А Дашкевич с Халимоном уже ничего никому не скажут. Выходит, что Отаров пока вне опасности? Что же он теперь предпримет?

И тут в груди у Дубинина похолодело. Единственный опасный человек для Отарова теперь — это не Юдин и не Дашкевич, который вряд ли выйдет из комы. Единственный опасный человек для Отарова — это он, Эдуард Васильевич Дубинин! И Отаров сделает все, чтобы устранить эту опасность. Вот черт!

Эдуард Васильевич так разволновался, что не смог сидеть в кресле. Он вскочил на ноги и принялся взволнованно расхаживать по комнате. Проходя мимо окна, он бросил взгляд на улицу и вдруг увидел, как из припаркованной возле крыльца машины выбрались несколько человек. Одного из них Эдуард Васильевич узнал. Это был следователь Турецкий.

Турецкий поднял голову и внимательно посмотрел на окна кабинета Дубинина. Эдуард Васильевич инстинктивно отшатнулся от окна.

«Вот оно!» — подумал Дубинин. И перед его внутренним взором пронеслись все прелести ожидающей его новой жизни: холодные стены тюремной камеры, решетка на окнах, вонючие нары, лысые, страшные зэки в наколках, скрюченный человечек, испуганно протирающий рукавом грязный унитаз (Эдуард Васильевич видел эту сцену в каком-то фильме), кровь, пот, унижения, ржавая вода, побои охранников — и все это изо дня в день, из года в год, до самой смерти.

У Дубинина снова сдавило сердце. Боль стала быстро нарастать. Наконец она стала такой нестерпимой, что у Эдуарда Васильевича захватило дыхание. Перед глазами у Дубинина поплыла желтая, бурлящая пелена. Он испуганно взмахнул руками, нащупал пальцами штору и изо всех сил схватился за нее.

«Коммутатор! — пронеслось у него в голове. — Нужно вызвать врача!»

Эдуард Васильевич заставил себя отпустить штору и, собрав все силы, шагнул к столу. Он видел очертания стола сквозь желтую пелену. Нужно было только нажать на кнопку коммутатора. Еще шаг! Еще один только шаг, и он будет спасен!

Дубинин сделал еще один шаг, но этот шаг оказался последним в его жизни. Он сильно покачнулся, взмахнул рукой и, не найдя опоры, повалился на стол грудью, затем медленно сполз по гладкой полировке и тяжело, как куль с мукой, рухнул на пол.

Сердце его остановилось.

6

Итак, все нити, ведущие к Отарову, были оборваны. Халимон и Дубинин были мертвы. Дашкевич лежал в коме. А Юдин был всего лишь пешкой в чужой игре, пешкой, на показаниях которой обвинительного заключения не построишь. Турецкому предстояла большая и тяжелая работа.

Александр Борисович самым тщательным образом изучил документы, которые передал ему журналист Комаров. Утром на докладе у Меркулова он ввел начальника в курс дела, перемежая информацию, почерпнутую из документов, своими замечаниями и соображениями, которые пришли ему в голову минувшей ночью.

Меркулов слушал с мрачным лицом. Видно было, что ему не по душе те политические дебри, в которые уводит Турецкого дело об убийстве Канунниковой.

— В документах литовских спецслужб упоминается и некая гражданка Регина Смайлите, — продолжил Турецкий. — Очень интересная личность. Она активно участвовала в избирательной кампании Василяускаса. Отвечала за связи с общественностью. В настоящее время Смайлите работает консультантом советника президента по национальной безопасности. Есть информация, что она находится в близких отношениях с Отаровым. Многие журналисты считают ее самой опасной женщиной Литвы. Этакая женщина-вамп!

— Да ну? — прищурился Меркулов. — Вот прямо вамп?

— Именно, — кивнул Александр Борисович. — Она организовывала встречи политиков и мафиози и выполняла на этих встречах функцию посредника. Кстати, если верить документам ДГБ, встречи проходили прямо у нее на квартире.

— Кто из политиков и чиновников присутствовал на этих встречах? — поинтересовался Константин Дмитриевич.

— Загибай пальцы. Советник президента по национальной безопасности. Начальник погранслужбы. Мэр пограничного городка Падеге. Депутаты либеральной демократической партии Литвы и… и другие официальные лица, — закончил Турецкий.

Меркулов наморщил широкий лоб:

— Скажу тебе честно, Саня, меня немного удивляет резвость, которую проявил департамент госбезопасности Литвы. Это вроде не Моссад и не ЦРУ.

Турецкий хмыкнул:

— А им активно помогали. Догадываешься кто?

Меркулов по-стариковски сощурил глаза:

— Звездно-полосатые спецслужбы?

— Угу. А ты что же, не доверяешь выводам ДГБ и их американских друзей?

— Ну почему же?.. — пожал плечами Меркулов. — Вполне доверяю. Я не исключаю того, что наши «крестные отцы» во время избирательной кампании решили всучить деньги будущему президенту Литвы, чтобы со временем прибрать к своим мафиозным рукам экономику этой маленькой аппетитной республики. К тому же Литва находится рядом с Россией. Это делает ее еще удобнее. Кстати, Отарову ведь, кажется, запрещен въезд на территорию США?