* * *

– Эй, Марк, ты что, думаешь, как свою долю тратить будешь? Увлёкся? Чего на вопросы не отвечаешь? – Оранж пихнул друга ногой.

– А? Что?

– Феликс Эдмундович в пальто! Я спрашиваю, какие планы, что дальше громить будем?

– Тихо, тихо, ребятки, не горячитесь, – дядя Костя был доброжелателен, но тон – осаживающим. – Нам надо сделать перерыв, осмотреться. Менты тоже не дураки, особенно когда им башляют. А банкиры отмусолят, сомневаться не приходится. Всё-таки уже второй эпизод, начнут уже и репу чесать, гоблины.

…Когда неделю назад ребята решились прийти к дяде с предложением участвовать в их «программе исполнения справедливости в отношении банков» (так заковыристо прозвал их миссию Оранж), Константин внимательно их выслушал, похмыкал, несколько раз прошёлся из угла в угол обширного дедушкиного кабинета и только потом выдал:

– И сколько же акций вы планируете провести?

– Мы… Ну мы… – ребята замялись, количество они ещё не обсуждали. – Ну, чем больше, тем лучше.

– Ага. И попадётесь уже на третьей. Вас очень быстро просчитают и подготовятся. Вам повезло, что в этот раз охранник ленивый попался – не удосужился позвонить и проверить. Тут надо как-то не так, требуется другой подход. Кроме того, на эти акции нужны деньги, а где их брать? Если тратить свои, то очень быстро по миру пойдёшь, сам загнёшься, без всякого постороннего участия. Короче, братва, я думаю, что кроме пакостничества нужно ещё и пользу для себя извлекать. А кроме того, нужно придать этому делу какую-никакую, но идеологическую основу, чтобы не выглядеть просто грабителями. Тогда нам люди пусть и не помогать, но сочувствовать точно начнут.

На слове «нам» отряд Робин Гудов облегчённо вздохнул. А помощь дяди оказалась просто неоценимой – в плане диверсионно-подрывной деятельности он оказался на много порядков выше всей группы «бывшей грозы гламура». Кроме того, он помог сочинить текст воззвания, придав ему хоть какой-то смысл, иначе у ребят ничего, кроме «Бей банкиров – спасай Россию», не получалось. Достал он где-то и необходимый заряд, а также рассчитал конструкцию бомбы так, чтобы она никому не нанесла ощутимого вреда, но, в то же время, её силы хватило бы на разбрасывание трёх тысяч листовок. Листовки тоже заказал дядя. Он же сходил в банк, одолжив у Марка накладную бороду, которую ещё Оранж выпросил у своих театральных родственников. Причём банков дядя обошёл несколько, внимательно приглядываясь к окружающей обстановке, персоналу и их загруженности. И наконец, абсолютно безошибочно выбрал тот, в котором старшая смены повела себя так, как он и предположил, – бросилась спасать банковское имущество вопреки существующей инструкции. Само же помещение банка оказалось недостаточно охвачено видеообзором, что и позволило легко подставить коробку с импровизированной бомбой около витрины. Самым сложным было спрогнозировать поведение охранника, но и тут дядя не ошибся – охранник бросился с сумками к своей машине, решив, что там для них – самое безопасное место, тем самым выпав из поля зрения истеричных банковских барышень. Дядя же и треснул охранника чем-то тяжёлым, бесшумно вынырнув из-за рекламной тумбы, стоявшей рядом со скамейкой и отлично загораживающей обзор с улицы…

* * *

– Так, а что дальше-то будем делать? – нетерпеливо спросил Оранж.

– Сейчас нужно провести этап нервного изматывания противника, чтобы как следует его дезориентировать, – глубокомысленно ответил Константин.

– Жесть… Будем звонить им по телефону и молчать в трубку, а также слать телеграммы типа «Грузите апельсины бочками. Братья Карамазовы», – попытался поддеть Константина начитанный Оранж.

– Ха-ха, тоже мне, великий комбинатор, – спокойно парировал дядя. – Нет, тут надо чуть по-другому. Думаю, что для начала установим несколько патронов с прокламациями рядом с метро, пусть в час пик сработают. На этот раз листовки будут с текстом типа: «Банк «Кредит Сити» потерял в результате нашей акции двадцать миллионов, остальные потеряют больше. Ждите продолжения».

– Да ладно, какие двадцать лимонов? – ошеломлённо отреагировал Кирюха. – Да там от силы тысяч триста.

– Четыреста пятьдесят две, – поправил дядя Костя, успевший скрупулёзно изучить содержимое мешков. – А также три тысячи двести двадцать долларов и семьсот евро. Ценные бумаги не считаем, они нам не пригодятся.

– Но, всё же, не двадцать лимонов.

– Вот ни хрена вы не понимаете в стратегии, всё бы вам стены членом ломать, – язвительно улыбнулся дядя. – Конечно, мы с вами об этом знаем. А другие, не банкиры, – нет. Они начнут сомневаться, стоит ли им держать деньги в банке, который так легко ограбить, и, значит, всерьёз станут переживать за свои деньги. И побегут они их из этого банка вынимать. А это – «ран он зе бэнк», или «набег на банк». И возникнет перекос. Конечно, его хозяева качнут сюда деньжат, не дадут задушить родное дитя, но это уже лишний геморрой. А кроме того, фискальные органы обязаны будут проверить сигнал. В общем, знатная заваруха. А мы пока какого-нибудь банкира, из самых наглых, помножим на ноль.

– Э… Как это? – неуверенно спросил Марк, которому показалось, что он чего-то недопонял.

– А так – выведем из строя, чтобы он уже не мог делами заниматься, – голос Кости был жёстким, а лицо – очень недобрым.

– Простите, Константин, вы что же, предлагаете нам замочить кого-нибудь? – осторожно поинтересовался Кирилл.

– Не замочить, а вывести из строя. И не кого-нибудь, а какого-нибудь мерзкого клопа, разжиревшего на нашем поте и крови. А вы что, испугались?

За столом повисла тишина, только Оранж задумчиво покусывал край пивной кружки. Он же первым и сказал:

– А что, я – за! Будем, как террористы-эсеры!

– Да, вот только кончить, как они, что-то совсем не хочется, – покачал головой Марк.

– Ничего, мы воспользуемся опытом их ошибок и пойдём другим путём, – поддержал Оранжа Кирилл. – А вождь у нас уже есть, – и он кивнул в сторону дяди.

– А вы крепче, чем я думал, – уважительно подытожил Константин. – Ну что ж, проверим это теоретическое утверждение на практике…

Угнанный «Хаммер» Володя оставил в каком-то дворике, предварительно вытерев отпечатки пальцев и сделав это больше по привычке, чем преследуя какой-либо реальный смысл. Рената на удивление спокойно вышла из машины, не пытаясь никуда бежать, не скандаля и ничего не спрашивая. Она только тряслась мелкой дрожью, зябко кутаясь в расшитую стразами и мехом короткую кожаную куртку. Похоже было, что ей действительно глубоко наплевать, что с ней сейчас происходит и какие эмоции будут у её родителей, когда им сообщат о похищении дочери. Она даже не пыталась никому звонить, более того, безропотно выкинула свой сотовый из окошка «Хаммера», когда они ехали по мосту через Москву-реку. Такое поведение озадачило Володю. Он думал, что ему, как минимум, придётся закатить девушке пару крепких оплеух, чтобы погасить истерику, или сделать ещё что-нибудь в этом роде. При этом отсутствие у него оружия Прыткова совсем не смущало – он давным-давно понял, как можно напугать человека (даже крепкого мужчину, не то, что гламурную барышню), не используя при этом никаких вспомогательных средств, только интонациями голоса и мимикой. Сам же Володя уже давно, кроме публичного оглашения правды о себе, вообще ничего не боялся.