Тут они стали выделывать такое, что даже видавший виды Володя покраснел, настолько это было откровенно-бесстыдным. Рената, не задумываясь, смела посуду, легла прямо на стол, а её спутница, стащив с неё джинсы, опустила свою голову между раздвинутых ног элитной дочки. Минут пятнадцать голова её находилась там, а Рената выгибалась и ногами всё сильнее сжимала спину своей подружки. И никому, казалось, не было никакого дела до происходящего. Наконец, видимо, на пике удовольствия, Рената стала бешено извиваться с такой силой, что опрокинула столик, упав сама и потянув за собой девушку. Только после этого официант попытался подойти к столу, но был остановлен неожиданно возникшим крепкого вида дядечкой. Дядечка что-то пошептал официанту на ухо, переговорил с проявившими некоторое оживление охранниками, и всё сразу успокоилось, как будто и не было никакой порчи клубного имущества. А сама Рената, как ни в чём не бывало, уже встала, спокойно натянула брюки на свои достаточно стройные ноги и, небрежно кинув в сторону своей подружки несколько купюр, пошатываясь, пошла к выходу, ни на кого более не обращая внимания…

Володя решил последовать за безбашенной нимфеткой – ему стало интересно, что ещё она способна сотворить. Чуть задержавшись у выхода, чтобы соблюсти конспирацию, он вышел за ней на улицу и стал свидетелем неприятной сцены. Замеченный им в клубе дядечка бесстрастно тащил упирающуюся Ренату к стоявшему неподалёку «Хаммеру», а она ругалась всеми известными словами, самым безобидным из которых было «пидорас». Стоявшие у входа в клуб охранники старательно смотрели в другую сторону, и тогда к Володе по наитию пришло решение. Чуть прибавив шагу, он догнал этих двоих и, подойдя близко к мужчине, уже запихнувшему Ренату в машину, нанёс быстрый и резкий удар. Мужчина шлёпнулся, как подкошенный, на асфальт, а Прытков, выхватив из его руки ключи, мгновенно обогнул машину, вскочил на водительское кресло, завёл грозно взревевший внедорожник и нажал педаль газа. Со страшным рёвом и визгом тяжеленный продукт американской автомобильной мысли сорвался с места и понёсся прочь, вгрызаясь фарами в полутьму московских улиц.

Рената изумлённо и молча наблюдала за происходящим, а потом, вопреки самым неожиданным прогнозам Володи, резко и звонко расхохоталась:

– Ой, не могу, ой, умора, – минуты через две, слегка отдышавшись, проквакала она. – Ты что, похитил меня?

– Что-то типа, – не стал уточнять мужчина, внимательно следя за дорогой и одновременно наблюдая за девушкой.

– Жесть… Да и х… им всем в жопу, пусть сдохнут от нервов, – лицо её стало злым. – Ненавижу этих уродов…

Машины, стоявшие вокруг, нехотя зашевелились и продвинулись вперёд ещё на метр. Кристина даже не стала переставлять ногу на педаль газа – в этом не было никакого смысла. Такими темпами она до работы, находившейся всего-то в двух километрах отсюда, доедет не раньше, чем через полтора часа. Плохо, конечно, но что поделаешь… Можно было бы поехать на метро, но сегодня дул особенно промозглый ветер, нёсший с собой мерзкую водяную взвесь, и ходить по улице что-то совсем не хотелось. Да и любимый «Тишка», как ласково звала Кристя своего «Ягуара», подаренного отцом год назад, застоялся в гараже, поскольку уже почти три недели девушка, чтобы не опаздывать, ездила на работу на метро. Но сегодня она решила, что может позволить себе несколько задержаться, благо отец не станет ничего говорить – свежи ещё были воспоминания о позавчерашнем спасении инкассаторов. Сами инкассаторы, как и охрана банка, стали относиться к дочке управляющего куда почтительнее, с неизмеримо возросшим уважением и даже некоторой опаской. Никаких официальных объяснений по поводу того, откуда Кристина узнала о готовящемся нападении, никому предложено не было, и в банке начали расползаться слухи, один невероятнее другого. Было понятно, что дальше скрывать участие Кристи в работе по предупреждению банковских рисков станет затруднительно, но она на эту тему не парилась. В конце концов, она честно помогает отцу, а уж что по этому поводу думают его клерки, так это их личное дело. Может быть, теперь станут ещё более осторожными в мыслях и поступках, начнут ещё тщательнее относиться к исполнению своих обязанностей.

Тем временем машины начали, хоть и понемногу, но продвигаться, и Кристина позволила себе дотронуться до педали газа. Понятливый и послушный «Тишка» довольно заурчал в надежде размяться, но был сразу жестоко разочарован, так как, проехав буквально десять метров, опять вынужден был остановиться.

– Ничего, ничего, Тишенька, сегодня я тебя выгуляю, ночью, на шоссе, мы с тобой ещё всем класс покажем, – ласково погладила Кристина лакированное дерево консоли. Машина под ней отзывчиво встрепенулась. Кристина давно поняла, что у этого зверя ласковый и немного дурашливый характер, как у годовалого щенка, и вовсю баловала своего любимца – заливала самый дорогой бензин, постоянно завозила на мойку и иногда позволяла порезвиться на ночных просторах Рублёвского шоссе.

Но сегодня пробке кончиться, пожалуй, не суждено. Кристина решила, что, наверное, есть смысл позвонить в банк и предупредить, что сегодня она быть не сможет. И она уже придумала себе соответствующее заболевание (несмотря на то, что была она дочерью управляющего, банковская дисциплина её тоже касалась – родной папочка запросто мог и оштрафовать), как вдруг телефон выдал бессмертную мелодию Марриконе из «Плохой, хороший, злой». Кто-то незнакомый захотел с ней пообщаться. У Кристины, которая не пользовалась своей силой уже два дня (а потому и стояла в пробке), вдруг перед глазами возникло лицо юноши из Коломенского, а сердце принялось усиленно биться, как будто собиралось выскочить из обтянутой бюстиком груди.

– Алло, Кристина слушает, – промурлыкала она в трубку. Там что-то пошипело, а потом неуверенный, достаточно юный мужской голос произнёс:

– А… алло… я прошу прощения, я только хотел узнать, – было слышно, как молодой человек судорожно сглотнул, – не вы ли были в Коломенском три дня назад?

– Я. А как тебя зовут, а то так нечестно: ты моё имя знаешь, а я твоё – нет, – Кристина сама не ожидала, что она так легко сможет общаться с предметом своих видений. Надо же, а он, похоже, и сам смущён…

– Меня – Марк. Марк Золотов, – сначала неуверенно, но потом достаточно твёрдо произнёс юноша. – А ты… э, прости, мы ведь можем на «ты»? Да? Ты сегодня что делаешь?

– Ну… – Кристина несколько затянула с ответом, – ну… сегодня, наверное, я могу быть свободна. А у тебя есть что предложить?

– Я бы хотел увидеть тебя снова. Какие места ты любишь? – голос Марка, обретший уверенность и мягкие, обволакивающие интонации, звучал в ушах девушки сладким соблазном.

– Я? Только не клубы, ну и, конечно, не кино. А пригласи меня в театр, в Большой? Я там уже сто лет не была.

– В театр? – слышно было, что Марк слегка озадачен.

– А что там сегодня дают?

Сам вопрос Марка показал Кристине, что он не чужд театральной жизни, и это оказалось достаточно приятным.

– Не знаю. Узнай – я буду ждать твоего звонка! – и Кристина отключилась. Пробка становилась просто невыносимой, особенно сейчас, когда даже серая водяная пыль, изображавшая погоду, стала вдруг вполне сносной. «Тишка» отреагировал на улучшившееся настроение хозяйки особенно нетерпеливым подёргиванием, явно давая понять, что больше не в силах терпеть эту тягомотину на асфальте. А у Кристины перед глазами предстала очень притягательная картинка: на белых облачках, усыпанных розовыми цветочками, запрыгали довольные золотистые зайчики. Кажется, жизнь не так и плоха, как ей представлялось неделю назад. Оказывается, она наполнена милыми сюрпризами и приятными новостями, и потому может быть вполне терпимой, а иногда и приносить удовольствие.