В пещере повисла мёртвая тишина. Кролики молчали, устремив уши к потолку в ожидании ответа.

– Кто-нибудь? – повторил Пасхальный кролик. – Ну давайте, не стесняйтесь. Вы же слышали вопрос. Что вы думаете об Отце Рождество?

Пикси Правды задрожала, лицо её сморщилось. Она задержала дыхание и покраснела, заранее зная, что не сможет удержаться. В отчаянии она попыталась зажать ладонями рот, но какая-то невидимая сила развела её руки в стороны, и Пикси Правды крикнула во весь голос, так что услышали и кролики, и Отец Водоль:

– Я ДУМАЮ, ЧТО ОН ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ!

Судорожный вздох вихрем пронёсся по пещере. Кролики заоглядывались, пытаясь вычислить ярого поклонника Отца Рождество.

– Кто это сказал? – быстро спросил Пасхальный кролик.

Пикси Правды снова попыталась зажать себе рот, но рука отказывалась её слушаться. Я попыталась ей помочь, но тщетно – это было всё равно что пытаться соединить одинаковые полюса мощных магнитов.

– Я СКАЗАЛА! – крикнула она, сама того не желая. – Я, ПИКСИ ПРАВДЫ!

– А! Пикси Правды! – сверкнул глазами Отец Водоль. – Я её знаю. Спросите её о чём угодно, и она ответит.

– Где ты? – крикнул Пасхальный кролик. – С кем ты пришла? И что ты там делаешь?

– Тише! – взмолилась я.

Но, разумеется, это не помогло.

– МЫ ЗДЕСЬ, НАВЕРХУ! Я ПРИШЛА с АМЕЛИЕЙ, ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДЕВОЧКОЙ! МЫ ШПИОНИМ ЗА ВАМИ! А СЕЙЧАС МЫ СОБИРАЕМСЯ УБЕЖАТЬ!

Пасхальный кролик посмотрел вверх и сразу нас увидел.

– Глядите! Вон они! Кролики, немедленно схватите их и приведите ко мне!

Мы начали торопливо отползать назад по туннелю.

– Прости, – сокрушённо прошептала Пикси Правды.

– Ты ни в чем не виновата, – успокоила я её.

– Ненавижу, когда так получается!

Мы повернули налево, потом направо, в туннель, куда раньше не заглядывали. Он был достаточно большим, чтобы мы могли бежать, выпрямившись в полный рост. Редкие цветные червяки с трудом рассеивали темноту. Нас подгонял нарастающий грохот, от которого сотрясалась земля и в воздух поднимались тучи пыли. Кажется, вся армия кроликов бросилась за нами в погоню.

– Беги! – кричала Пикси Правды. – Беги!

Но всё было без толку. Мы понятия не имели, куда бежим, а кролики знали эти туннели, как свои четыре пальца.

– О нет, – выдохнула я, заметив, что впереди сгущаются тени. – Поворачиваем! Туда нельзя!

Мы развернулись – и сразу увидели чёрные силуэты приближающихся кроликов. Одни бежали, другие прыгали, третьи мчались на четырёх лапах. Быстрее всех оказалась крольчиха в рваном камзоле с медалями на груди и с повязкой на глазу. В лапах она сжимала огромный сачок.

Секунду спустя мы с Пикси Правды уже барахтались в сети.

– Отличная работа, 382! – крикнул кто-то из кроликов, и нас поволокли обратно в пещеру.

– Мы должны выбраться отсюда, – шепнула я Пикси Правды, цепляясь пальцами за ячейки сети.

– Не получится, – едва слышно ответила она.

И, конечно, сказала правду.

К тому времени как нас притащили в пещеру, там уже вовсю кипела работа. С потолка прямо в медный чан лился водопад густого шоколада.

Изумлённые, мы молча смотрели, как богатство эльфов в буквальном смысле утекает под землю. 382 и ещё два кролика с ножами, заткнутыми за пояс, охраняли нас, чтобы мы не сбежали.

– Видите? – с гордостью спросил Пасхальный кролик. – Видите отверстие, откуда льётся шоколад? Этот туннель поднимается на целую милю вверх. Вот как глубоко под банком мы находимся. И туннель прорыли мы, кролики. Вы хоть представляете, как тяжело рыть туннели прямо вверх, когда у тебя под лапами ничего нет?

– Нет, – устало ответила Пикси Правды. – Не представляю. Могу лишь предположить, что очень тяжело.

– Именно! – закивал Пасхальный кролик. – Но мои кролики – лучшие из лучших. А может, даже лучшие из лучших из лучших. Не скажу, что они лучшие из лучших из лучших из лучших, но они действительно хороши. И потрудились на славу.

– Тебе это с рук не сойдёт! – крикнула я. – В смысле, с лап!

Отец Водоль бросил на нас неприязненный взгляд.

– Ещё как сойдёт! – ухмыльнулся он. – Особенно теперь, когда вы значительно упростили нам работу.

Я уставилась на пушистые лапы, которые держали нас так крепко, что даже не давали вдохнуть полной грудью.

– О чём ты говоришь?

Пасхальный кролик посмотрел мне в глаза и, наверное, увидел в них страх, смешанный с яростью, – потому что в тот миг я чувствовала и то, и другое.

– Что ты обо мне знаешь? – сказал он. Вопрос был обращён именно ко мне – и я видела, что он искренне хочет услышать ответ. И хотя я не была Пикси Правды, юлить я не стала. В конце концов, терять мне было нечего.

– Знаю, что ты и твоя армия изгнали эльфов из Страны нор и холмов. Знаю, что многие эльфы при этом лишились жизни. Знаю, что вы жили под землёй, но однажды захотели выйти на поверхность. Знаю, что вы развязали войну.

– А ведь могла бы и промолчать, – укоризненно прошептала Пикси Правды. – Ты же не я.

Пасхальный кролик, всё это время сверливший меня взглядом, посмотрел на крольчиху, которая поймала нас с Пикси Правды.

– Слышишь, 382? Вот что им рассказывают, вот в какую ложь они верят. Даже правду загоняют под землю… – Пасхальный кролик подошёл ко мне и пошевелил длинными усами, которые закручивались на концах. Трудно было догадаться, что у него на уме. Поначалу я решила, что он злится, но потом заглянула ему в глаза и не увидела ничего, кроме грусти. Неожиданной глубокой грусти.

– Всё было совсем не так, – сказал он. – Мы всегда вылезали из нор, когда пригревало солнце. Обычно это случалось как раз на Пасху. Мы хотели мирно жить бок о бок с эльфами. Мы населяли Эльфхельм задолго до того, как его назвали Эльфхельмом. Это эльфы прогнали нас с родных земель. Полагаю, об этом тебе никто не говорил. Нас заставили уйти – а ведь мы были добрыми, безобидными созданиями. Вот что случилось на самом деле.

Пикси Правды вздохнула.

– Вынуждена заметить, что он, кажется, говорит правду. Сама знаешь, ложь я чую за версту. И он не лжёт.

– Но раз вы добрые, безобидные создания, зачем вы делаете это? Зачем схватили нас? Зачем грабите банк?

Пасхальный кролик втянул воздух через зубы.