Элла нахмурилась, опустила голову и неожиданно буркнула:

– Прости меня…

И что делать в ситуации, которую предрек Болотов-старший? Правда, до клинической стадии влюбленности дело пока не дошло, но, кажется, движется в ту сторону семимильными шагами. Сати улыбнулась, мол, простила. Кажется, Элла не заметила, что сестра не в восторге от возникшей дружбы между нею и младшим Болотовым. С другой стороны, вон и аппетит у нее появился, положительные перемены можно приписать только Артему, но все же…

– Он тебе понравился?! – спросила Сати и шутливо добавила: – Неужели младший Болотов знает, кто такой Эль Греко?

– Представь, не знает. Но хочет узнать. Раве это плохо?

Нет, с ней необходимо говорить по-взрослому:

– Элла, выслушай меня, только не сердись, ладно? Я хочу предостеречь тебя… Артем мальчик очень симпатичный, но ты видела его родителей? Они богатые, такие сильно балуют детей, которых люди называют мажорами, золотой молодежью… в негативном ключе.

– И что? А ты разве бедная?

– Смотря что понимать под словом «бедность». Все, милая, относительно: богатство и бедность, добро и зло…

– Очень сложно для меня.

– Неправда, ты понимаешь, о чем я говорю. Мне очень хочется, чтобы моя младшая сестра дружила с хорошим парнем, только я не думаю, что Артем… что он хороший.

– Почему? – набычилась Элла.

– Пойми, юноши его плана непостоянны, они меняют девушек, потому что так привыкли, так принято в их кружке. И если он порвет с тобой отношения, тебе будет больно…

Совсем не ожидала, но Элла закивала головой, стало быть, согласна с сестрой, у Сати от сердца отлегло. Ненадолго отлегло. Обе услышали звонок, переглянулись в недоумении, ведь никого не ждали, вскоре Леся внесла ясность:

– Там вчерашний пацан пришел…

– Его зовут Артем, – подлетела Элла и ринулась из столовой.

– Стой! – строго сказала Стати.

Девушка остановилась, повернулась к ней, но не дала продолжить предостережения, заверила старшую сестру:

– Мне тоже он показался не совсем правильным, но это не так. Артем другой, чем кажется, поверь. Я вчера это увидела… Ты не доверяешь мне?

Вот и все кивания! Стоило прийти Артему, Элла забыла все, что говорила сестра. Сати подошла к ней, обняла, что и было знаком доверия, любви, согласия. Сейчас самое глупое – оттолкнуть Эллу, позже она поймет опасения старшей сестры. Только бы не пришлось ей платить за ошибку здоровьем. Печально, но, наверное, каждому человеку нужно пройти через тернии, чтобы либо запутаться в колючках, либо очиститься от них.

В прихожей стоял Артем во всей «красе». На нем сильно потертая и короткая кожаная куртка – точно с помойки, видавшие-перевидавшие виды джинсы, какие-то сапоги по щиколотку… жутко неопрятный вид. Как такой парень может нравиться утонченной сестре?

– Я сейчас… – бросила Элла ему, убегая наверх. – Переоденусь.

А Сати скрестила на груди руки, облокотившись плечом о шкаф в прихожей, пару минут молчала, оценивая способность мальчика слышать, и, наконец, сделала слабую попытку достучаться до юноши:

– Артем, пожалуйста, не задерживайтесь допоздна. Во-первых, я волнуюсь, потому что моя сестра не совсем здорова…

– Я знаю, – сказал он.

– Знаешь? Что ты знаешь?

Вихрем слетела со ступенек Элла, успевшая переодеться за секунды в джинсы и свитер, чмокнула Сати в щеку и, улыбаясь, сообщила ей:

– Не переживай, он знает, что я идиотка. Пока.

– Верьте, с Эллой ничего не случится, – пообещал Артем.

А Элла тянула его к выходу, должно быть, от уединения и творчества тоже устают, тем более молоденькие девчушки. Сати опустилась на кушетку, немного подумав, достала телефон и набрала номер. Болотов ответил сразу.

– Ваш Артем… – дрожащим голосом выговорила она. – Ваш Артем… Он снова увез мою сестру… Теперь на мотоцикле!

* * *

Болотов как раз на парковке у прокуратуры отчитывал дочь, правда, негромко, чтоб их не слышали посторонние, но от этого его справедливая злость и негодование не уменьшились:

– Какого черта я столько бабок в тебя вбухал? Ты юрист или кто? Почему не взяла на себя Комиссарова? Или тебе нужны особые полномочия?

– Папа!..

– Что – папа? Я уже тридцать лет папа и, знаешь, не в восторге от своих деток. Ты даже себя защитить не захотела! Не понимаешь, что довериться в таких вещах чужим людям – это сразу выставить себя на обозрение. Представь, что начнется, если я допущу к этому делу посторонних! СМИ налетят в полном составе, появятся репортажи, что все семейство Болотовых подозревается в убийстве. Нам посвятят передачи, будут гадать на ток-шоу – кто из нас убил. Ты хочешь жить под таким прицелом? Или тебе любая слава нравится?

Марьяна кусала губы, сдерживая слезы, посему не могла привычно огрызнуться. Она не считала себя виноватой, в сущности, любой человек всегда найдет себе оправдание, каков бы ни был по тяжести проступок. Константин стоял, заложив руки в карманы брюк, опустив голову и выпятив нижнюю губу – что он хотел сказать своим видом, никто не догадывался. Если по-честному, тоже умишком старшего сына бог обидел, зато черт наделил его фанаберией. Надежда Алексеевна сидела в своем автомобиле и помалкивала, солнцезащитные очки не спрятали состояния упадка и элементарной злости. А разве кто-то бывает добрым в этих непростых обстоятельствах? Дочь она редко защищала, но сегодня виновник унижения перешел все границы, и она напомнила ему:

– Тебе не кажется, Валера, что орать следует, глядя на свое отражение в зеркале? Чью любовницу пришили? Не твою ли? Но ты всех нас вмешал в свою грязь, вымазал даже Богдашу.

– Друзья мои, не ссорьтесь, сейчас это глупо, – воззвал к разуму Богдан Петрович. – Поехали отсюда, а? Дома поговорим.

Только вымолвить успел, рядом затормозила машина Кирилла, он поздоровался. Ни слова не говоря, Марьяна прыгнула в салон его авто и… была такова. Константин понял, что сейчас Зевс-папа обрушит молнии гнева на него, сослался на занятость и укатил на своем автомобиле, то есть тоже сбежал. Болотов только руками развел:

– Ну, вот… Боня, ты видел? Они рассчитывают, что я откуплюсь! Безумцы. – В это время Надежда Алексеевна завела мотор, он кинулся к ней, схватился за нижнюю часть окна. – А ты куда? Надя! Надя, надо обсудить…

– Слышал, Комиссаров разрешил жить на даче? Я туда. Обсуждать сейчас с тобой ничего не хочу, мне противно. Позже как-нибудь.

Она тронула машину с места, Болотов не отставал:

– Надя, подожди… Скажи только, что ты хотела от Инны? Зачем ее фотографировала? Это не ты?.. Скажи, ты?..

Глядя на него, во всяком случае, ее лицо в огромных очках было повернуто к нему, Надежда Алексеевна нажала на кнопку, стекло поехало вверх, отделяя ее от мужа. Он отдернул руки. Так и не ответив ему, она газанула прочь.