Перечить Сакс не стал, ни к чему. Лиле явно знала куда больше, да и фейри же. Потому тихонько пошел следом, изредка ощупывая на удивление ровную и сухую кладку. Даже пыли почти не было и никаких следов – словно тут часто мели полы.

Через пару сотен шагов Лиле остановилась, поднесла факел к стене: пламя качалось, дергалось и клонилось к камню, словно туда тянуло воздух. Вместе осмотрели стену, и Сакс нашел грубо выдолбленный круг, как раз под размер амулета, показал на него Лиле. Говорить в этом месте, да и вообще как-то шуметь ему совсем не хотелось. Лиле, видимо, тоже: она лишь молча покачала головой и пошла дальше. Им еще дважды попадались потайные двери, около одной даже почудился странный запах, словно гнилью потянуло. Но ни одну они открывать не стали, любопытство – потом.

О том, что они уже в замке, догадались случайно. Совсем близко, будто прямо над ухом, кто-то выругался и заскрипел деревом о дерево. Сакс мгновенно вытащил нож, обернулся и только тогда разглядел крохотную светлую полоску чуть пониже, чем на уровне глаз. Приник к ней, разглядел какое-то хозяйственное помещение. Того, кто ругался, Сакс не разглядел, верно, он вышел.

– Здесь должна быть дверь, – шепнул Лиле.

Она кивнула, осветила стену – и в самом деле, уже привычный едва заметный круг темнел под смотровой щелью. Факел им пришлось потушить: не надо, чтобы кто-то заметил свет из каменной стены. Так и дошли до конца хода в темноте, едва разбавленной светом из редких смотровых щелей. Лиле потянулась было приложить солнце к найденному на ощупь кругу, но остановилась. Достала свою дудочку и только тогда открыла.

Они оказались в кладовке, за бочками. Не зажигая света, добрались до двери, и Сакс выглянул в коридор. Он ожидал, что будет темно. Ошибся – факелы тут были через каждые двадцать шагов. А справа обнаружилась лестница. Похоже, они вышли поблизости от кухни, как и хотели.

– Нам наверх, – шепнула Лиле и тихонько заиграла.

Теперь Сакс шел впереди и потому не успел вспомнить о колдовстве, когда прямо перед его носом распахнулась дверь, и оттуда вывалился стражник с кувшином наперевес, а просто схватил его, приставив нож к горлу и зажав рот. К счастью, ни в коридоре, ни в кладовке никого больше не оказалось, а стражник достаточно испугался, чтобы внятно объяснить, где покои принца Артура. Быть может, ему помог сунутый под нос Асгейров амулет, а может, фейрина дудочка. Там же, в кладовке, его и оставили. Лиле, верно, посчитала его оглушенным, но Сакс бил насмерть: милосердие неуместно там, где речь идет о жизни Лиле и успехе вылазки.

Там же, в кладовке, Сакс переоделся: зелено-желтая котта с медвежьим гербом и закрывающий пол-лица шлем сделали его неотличимым от стражников. Обняв Лиле за плечи, Сакс повел ее к лестнице наверх, не забывая «пьяно» ухмыляться и помахивать полупустым кувшином, – Киран сказал, что вечером на стражника со служанкой никто не обратит внимания.

И в самом деле, стражник на лестнице лишь пожаловался, что в горле пересохло, и покосился на кувшин. Вином Сакс поделился, а заодно выслушал свежую новость: капитан Марк снова в фаворе, сильно угодил его высочеству на утренней охоте. Замковые слуги в большинстве своем спали, а кто не спал – убирался с дороги, едва завидев яркую котту. Верно, страсть как любят добрых принцевых солдат.

На второй этаж они даже не заглядывали, сразу поднялись на третий, жилой: извилистые коридоры с масляными светильниками по стенам, чистые каменные полы, окованные железными полосами двери. Перед покоями придворных лордов стражи не было, лишь перед дверью принца Артура – напротив нее висело сразу два светильника и щит с королевским гербом – прикидывались столбами двое стражников. А из-за двери доносились два голоса, один – громкий и пьяный, второй – сдержанный.

Прежде чем сунуться к принцу, Лиле вытащила из рукава дудочку и снова заиграла. Что-то бодрое, резкое, от чего Сакса взяла веселая и бесшабашная злость, а копошившийся внутри страх – как же это он, простой селянин, посмеет заговорить с самим принцем Бероуком? – куда-то делся. Даже показалось на миг, что все люди – братья, рождены равными и свободными… чушь, в общем. Зато спина сама собой распрямилась и захотелось сделать что-нибудь героическое.

Он и сделал. Твердым шагом, что твой владетельный лорд, прошествовал к дверям. Сакс даже не успел подумать, справится ли фейрина дудочка со стражниками или придется убивать, как те сами распахнули дверь в просторную комнату, середину которой занимала кровать под зеленым балдахином.

Принц Артур сидел у камина. Сакс чуть не поморщился: он-то думал, принц всегда такой, как на ярмарке, нарядный и веселый, а тут? В одних штанах, в руке бутылка, волосы взлохмачены, а лицо красное, как будто давно пьет. Сакс на миг растерялся. Как же с таким разговаривать? Как бы не пришлось силой тащить, принца-то, сюзерена, проклятие… А напротив Артура, дальше от двери, расхаживал по медвежьим шкурам второй принц, Брандон – аккуратно одетый и трезвый. Оба, не обращая внимания на открывшуюся дверь, продолжали спорить: показалось, что как раз о лорде Мэйтланде.

Все так же уверенно шагая к принцу, Сакс отметил, как захлопнулась дверь, и Лиле заиграла другую песню. Верно, для стражников – чтоб ничего не слышали. Не переколдовала бы, надо быстрее заканчивать.

На вошедшего «стражника» Артур едва глянул, сморщился и махнул рукой:

– Вон, скотина.

В отличие от него, Брандон глянул остро, но ничего не сказал.

На половине дороги Сакс сорвал шлем и опустился на одно колено.

– Ваше величество! Вы нужны своей стране! Вашему народу! – Слова, подсказанные вчера Охотником, выскакивали сами собой, хоть и казались какими-то ненастоящими. Но принц Артур слушал, не обрывая. – Силы объединенного ополчения свободного Тейрона готовы выступить по первому вашему слову, ваше величество. Нам нужны ваши мудрость и воля!

Младший принц хмыкнул и кивнул – а старший, уже поддавшийся Охотниковым заклинаниям, вдруг перевел взгляд на него, потом на Сакса, вытаращил глаза и захохотал.

– Дубо-ок! Ха, истинно, дубок! – и разозлился, приподнялся с кресла, указал на Сакса бутылкой: – Да как ты смеешь, грязь! Ко мне, сам! Ах ты…

Сакс едва успел подумать, что придется все же тащить принца волоком, вон и Лиле снова заиграла колыбельную, как Брандон поднял открытую ладонь.

– Погоди, брат!

Старший принц осекся, обернулся к младшему, побагровел еще больше и словно задохнулся. Дудочка тоже замолкла. А младший продолжал:

– Это хорошее предложение. Армия! Своя! – Подался к старшему. – Это сейчас ты никто, а если…

– Никто?! – Артур вскочил, качнулся к брату, замахиваясь бутылкой… – Пр-редатель! Да как ты смеешь!

Убьет же, подумал Сакс, бросаясь между ними и закрывая собой Брандона: бутылка уже летела ему в голову.

Дудочка вскрикнула резко и зло.

Сакс перехватил руку Артура: даже пьяный, тот был тяжел и силен, как медведь. Такого убивать сразу, не то заломает… но как убить, принц же, сюзерен, кровью клялся ему служить!