– Да, вот и верь в бесплатную медицину…

– Вадик, Вадик, а ты расскажи еще тот анекдот… ну, помнишь, про обезьяну…

Рая увидела Надю.

– Ой, Надька… – обрадовалась она. – Все, мальчики, перерыв закончен – идите в зал! Ко мне подруга пришла.

– Раиса, познакомь? – подмигнул один из продавцов – невысокий, усатый, очень похожий на таракана.

– Вадик, иди к черту!

Продавцы гуськом покинули помещение, и Рая с Надей остались одни.

– Ты здесь работаешь? – с любопытством спросила Надя и осторожно присела на перевернутый ящик. – А я к тебе за карнизом… Представляешь, у меня карниз сломался!

– Будет сделано! – торжественно произнесла Рая. – Выбор – огромнейший. Ты лучше скажи, как у вас дела? Лилька мне обмолвилась, что тебя фотограф какой-то снимал, для журнала…

– Нет, для выставки.

– Ну, не суть важно. Лилька сказала, что совершенно голой… – шепотом произнесла Рая и изобразила на лице ужас. – Врет, поди?

– Нет, не врет.

– Мама дорогая… Уму непостижимо, чем вы там с Лилькой занимаетесь!

– Рая, все было очень прилично – это же искусство, в конце концов!

– Ну да, искусство… – вздохнула Рая. – Я бы ни за что не согласилась.

На стене висел громоздкий монитор – там в черно-белом изображении было видно то, что творилось перед входом в магазин.

– Здесь сторож по ночам сидит, – пояснила Рая, заметив Надин взгляд. – Недавно видеокамеру установили. Технический прогресс! Скоро и в зале видеокамер понатыкаем, а то, понимаешь, есть любители поживиться за чужой счет. То банку с краской утащат под полой, то еще чего…

– Рая, как Колесов? Все в порядке?

– Тьфу-тьфу-тьфу… – с гордостью произнесла Рая. – Две недели уже не пьет. И каждый вечер дома. Золото, а не мужик!

– А дети? Скоро первое сентября… – вспомнила Надя.

– Да… – вздохнула Рая. – Ярослав пойдет в третий, а Владимир – в первый класс.

– Боже, какие у тебя взрослые дети! – засмеялась Надя. – Время летит…

– И не говори… – Рая улыбнулась. Она была в прекрасном настроении. – Надя, а я не удивляюсь, что тот фотограф вдруг решил тебя сфотографировать.

– Что?

– Я говорю – ты какая-то сейчас не такая, – пояснила Рая. – Лучше, чем обычно. И взгляд у тебя… Признавайся, Шелестова, у тебя кто-то есть?

– У меня никого нет, – сказала Надя. – Но я влюбилась – ты угадала…

– Не понимаю, – у Раи от любопытства даже глаза загорелись. – Никого нет, а влюбилась… Безответно, что ли, как в пятом классе?

– Я тебе ничего не скажу, – покачала Надя головой. – Ты болтушка, ты всем мою тайну разболтаешь… – Перед ее глазами возник Леон Велехов, и сердце сжалось от счастья и тоски. – Ты лучше ни о чем не спрашивай, Райка. Это тайна.

– Шелестова, кто он? Если ты мне не расскажешь, то я просто умру от любопытства. Вот прямо здесь, на своем рабочем месте!..

– Отстань. Нет, Райка, и не смотри на меня так. Это – преступная любовь. Запретная. Я забыть его должна, выбросить из головы, из сердца…

– Шутишь? – шепотом спросила Рая. Она просто изнемогала от того, что какая-то тайна ее подруги была ей недоступна.

– Конечно, шучу! – засмеялась Надя. – Ох, Райка, тебе так легко голову заморочить… Лучше тащи мне карниз.

Рая засеменила к двери, оглядываясь на каждом шагу. Глаза ее все еще горели от неутоленного, жадного любопытства – похоже, она так и не поверила в то, что Надя шутила.

Надя осталась в комнате одна. Дрожала черно-белая картинка на мониторе, пахло клеем, краской и еще какой-то химией, в ящике с песком торчали кончики потушенных сигарет. «Зачем я ей сказала? Впрочем, какая разница – она все равно ничего не поняла…»

Преступная любовь. Запретная. Но как забыть Леона Велехова, когда имя его так и рвется с языка, когда везде, в любом месте – он. Даже здесь, в этой магазинной подсобке…

Наде вдруг так нестерпимо захотелось услышать его голос, что она не выдержала, сняла трубку с черного телефона, стоявшего на столе, и набрала знакомый номер. «Если подойдет Альбина, я просто спрошу у нее, как дела. А если Леон… если Леон… то я ничего ему не скажу. Я просто положу трубку. Но, скорее всего, подойдет Альбина – она всегда подходит, она не раз упоминала, что является для собственного мужа еще и секретарем…»

– Алло… – услышала она голос Леона. – Алло, говорите!

«Боже, как глупо… Рая права – я веду себя как пятиклассница!» – с отчаянием подумала Надя, и шероховатая трубка заскользила во влажной ладони.

– Это ты? – неожиданно, после паузы, произнес Леон. – Это ты, я знаю. Послушай, нам надо встретиться.

Надя молчала. Она начала сомневаться – что, если Леон ждал чьего-то другого звонка? Но с кем еще он мог говорить таким тихим, напряженным (тоже преступным!) голосом?..

– На-дя! – едва слышно выдохнул он в два приема. – Отзовись.

– Леон… – прошептала она, держа двумя руками телефонную трубку, которая так и норовила выскочить. – Как ты догадался?

– Никак… я просто понял, что это ты – и никто больше.

– А где Альбина?

– Она спит – в соседней комнате. Надя, все в порядке… Я хочу тебя увидеть.

– Леон, со мной произошло нечто странное. Странное и удивительное. Словно все сговорились! Это касается темы Данаи… Один фотограф решил меня сфотографировать… – торопливо зачастила она. – Леон, ты меня слышишь?

– Ты где? – перебил он.

– Я в магазине, у Раи…

– Где?

– Господи, да это не важно! Леон, милый… – Надя неожиданно обнаружила, что плачет. – Мы не должны видеться! Я себя чувствую преступницей…

– Один раз! – опять перебил он. – Всего один!

– Но где, когда? Я сейчас не могу – я в магазине, у Раи…

– Завтра. Завтра, на Новокузнецкой, в половине четвертого!

Через пять минут появилась Рая.

– Вот тебе карниз, Надюша… – сказала она ласково. – Подойдет?

– Да-да, конечно! – сорвалась с места Надя, быстро провела щекой по плечу, чтобы смахнуть слезинку, – к счастью, Рая как будто этого не заметила. – Сколько?

– Наденька, золотце, ты меня обижаешь…

Стараясь не разреветься, Надя выскочила из магазина – она ругала себя последними словами за то, что согласилась встретиться с Леоном, она ругала себя за то, что никак не получалось забыть его. И… нос к носу столкнулась с Геной Колесовым.

– Ты? – удивленно спросила она, прижимая к себе запакованный в целлофан карниз.

– Я! – с гордостью произнес он. – Ну, здравствуй, Надежда…