Барбара Уолш, пишущая для The Maine Sunday Telegram, знакомит нас с группой девочек, которые подвергаются социальному давлению в средней школе. История начинается со школьного танца в спортзале, который «пахнет парфюмом с запахом персика и арбуза, дешевым лосьоном после бритья, драже “Тик Так” со вкусом корицы и жевательной резинкой». Девушки танцуют группами в тесных кругах, поправляя волосы и двигаясь под музыку:

О чем эта история? Слова, которые я бы выбрал, ведут меня вверх по лестнице абстракции. Отрочество. Самосознание. Давление со стороны сверстников. Социальный статус. Беспокойство. Самовыражение. Уязвимость. Групповое мышление. Насколько для нас, читателей, лучше видеть и слышать такую правду через поступки интересных девушек с их неподдельными подростковыми чаяниями и тревогами, нежели из отвлеченных суждений социологов.

ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ

1. Многие авторы говорят о проработке темы, пока не получат всеобъемлющее впечатление, которое они могут выразить в одном предложении. Например: «Мать чирлидерши повелительная и властная». Они могут никогда не написать это предложение. Вместо этого они пытаются воссоздать для читателя цепочку доказательств, которые привели их к такому выводу. Попробуйте этот метод в своих историях.

2. Прослушайте рассказы, записанные и написанные для Национального общественного радио. Обратите внимание на голоса героев сюжетов. Какие черты характера они раскрывают в своей речи? Как бы вы воспроизвели эту речь в печати?

3. Сядьте с ноутбуком в общественном месте: в торговом центре, кафе, на стадионе. Наблюдайте за поведением, внешностью и речью людей. Запишите качественные прилагательные, приходящие на ум, которыми вы бы описали наблюдаемых людей: неприятный, ласковый, заботливый, растерянный. Теперь перечислите конкретные детали, которые привели вас к подобным выводам.

Изучение литературы в лучшем случае помогает нам понять то, что преподаватель литературы Фрэнк Смит описывает как «грамматику историй». Таким было мое знакомство с Эммой Бовари, провинциальной француженкой, героиней с трагически романтичным воображением. Я помню свое изумление при чтении сцены, в которой Гюстав Флобер описывает соблазнение замужней и скучающей госпожи Бовари грубияном Родольфом Буланже. Декорация – сельскохозяйственная ярмарка. В сцене, как пикантной, так в равной степени и забавной, Флобер переключается с кокетливого языка любовника на ярмарочные зазывания скотовода на заднем плане.

Мне запомнилось это как переходы то туда, то сюда между такими диалогами, как «Несколько раз я порывался уйти и все-таки пошел за вами, остался…» и «За удобрение навозом…». Или «Но нет, что-то от меня должно же остаться в ваших помыслах, в вашей жизни?» и «За породу свиней приз делится…»[87]

Это сопоставление, выраженное серией постоянных переходов, демонстрирует читателю – но не нашей героине – намерения Родольфа в истинном свете. Ироническое сопоставление – причудливый термин для обозначения того, что бывает, когда две несопоставимые темы располагаются рядом, притом каждая комментирует другую.

Этот эффект может работать также и в музыке, изобразительном искусстве и поэзии:

Так начинается «Песнь любви Дж. Альфреда Пруфрока»[88], стихотворение, в котором Томас Элиот сопоставляет романтический образ вечернего неба с болезненной метафорой анестезии. Напряжение между этими образами задает тон всему произведению. Элиот умер в 1965 году, когда я только начинал учиться в католической высшей школе, и мы с ребятами отдали дань памяти ему, назвав в его честь нашу рок-группу «Т. С. и Элиоты». Наш девиз был «Музыка с душой» – вот такая вышла неумелая попытка иронического сопоставления.

Как насчет Баффи – истребительницы вампиров[89]? Гламурная девица становится бичом демонов.

Соединение маловероятных элементов часто становится поводом для юмора, прямолинейного и тонкого. Так, в киноленте «Продюсеры» Мэл Брукс по сюжету ставит мюзикл «Весна для Гитлера» с фюрером-хиппи и участием танцоров в стиле Басби Беркли[90], которые выстраиваются в форме свастики.

Двигаясь от гротескно комичного к чрезвычайно серьезному, рассмотрим вступление к истории из The Philadelphia Inquirer об аварии на атомной электростанции (АЭС) на острове Три-Майл-Айленд[91]:

Далее следует перечень страшных фактов, которые узнают чиновники, вместе с душераздирающими подробностями: «Сотрудники АЭС играют в фрисби у ворот станции, которые заперли, но не предупредили людей о радиационном излучении, проходящем через стены станции». Эти первые обрывки новостей вызывают эффект разорвавшейся бомбы, потому что вышедший из строя реактор выбрасывает радиацию, бомбардирующую рабочих, играющих в фрисби. Радиация встречает летающий диск. Удивительное сопоставление.