От радости едва не заплакала, а он, видя мою реакцию, приложил палец к губам. На его лице красовалась глубокая кровоточащая ссадина. Ниже одежда была изодрана, и он немного прихрамывал.

Я все ещё вжималась в дерево, но, как только он приблизился, не выдержала и рванула к нему. Точнее, попыталась рвануть.

На моей талии сомкнулись чужие руки, прижимая меня к дереву снова. Я больно ударилась головой, чувствуя у виска ледяной металл. Тот, второй…

– Ну, здравствуй, Барс. Неужели ты думал, что агентство спустит тебе с рук отпуск в компании шлюхи и предательство. Вы оба поплатитесь, а на ваши места пришли новые. Только вот цена за голову вкусная, вкусная… Да ещё и такая прелесть, чтобы позабавиться. Как знал, последний патрон оставил. Кому? Тебе, ей?

Мерзкий голос был настолько близок, что я чувствовала вонь изо рта говорившего. А ещё ощущала капли крови, что стекали по пальцам порезанной руки. Руки, в которой до сих пор был нож.

– Мастиф, ты всегда был редким ублюдком. Но спасибо за информацию. Благодаря таким, как ты, «профессионалам» ситуация стала много понятнее.

Позади мужчина шумно вобрал в себя воздух, а я перехватила рукоять увереннее. Мне нужен знак, я должна понимать, когда можно будет это сделать.

Боялась ли я? Нет. Страшно было не успеть. Не пулю в лоб получить, а его подвести и себя. Едва вкусив жизни, я не собиралась с ней расставаться. Слишком ценной она оказалась.

– Заткнись, Барс! Я вытрахаю из неё весь дух, а потом разрежу на кусочки, а плоть скормлю местным животным, чтобы никто ничего не нашёл. А ты сгниешь здесь с дыркой в башке!

Бахвальство. Даже я понимала, что всего лишь бахвальство. Эрик тоже, вне сомнения. Мы смотрели друг другу в глаза, обмениваясь эмоциями.

Его уверенность медленно перетекала в меня и запечатывалась внутри. По венам растекалось спокойствие и сосредоточенность. Ударить. Как ребята в детстве учили. Один из них добрался до меня и ткнул ржавым тупым ножом.

Спасла меня тогда любовь к книгам. Тоненький романчик не пустил лезвие вглубь, оставляя лишь алую точку на теле, что позже превратилась в белёсый шрам.

Тогда я попросила охранника научить меня тыкать так же. Назло. И он научил. Развернуть и дать под дых, чтобы лезвие зашло под рёбра прямо в печень.

Игра в гляделки продолжалась, пока Эрик спокойно не сказал:

– Давай, милая…

Глава 39. Злата

Он сказал это очень тихо, спокойно и так, словно мы с ним лежим на курорте, и он просит меня передать ему солнцезащитный крем. Мастиф даже не отреагировал. Не успел.

Потому что мои движения оказались выверенными и молниеносными. Либо меня, либо я.

Когда острие прокололо сначала тонкую ткань его костюма, в потом наверняка и какую-то защитную одежду, я ощущала, как лезвие встречает сопротивление и погружается в его плоть.

На нем не было броника, как на нас. Почему? Ведь это жизненно необходимо! В чем причина? Но это уже была не моя проблема.

Потому как, только я воткнула ему нож под дых, Барс бросился на него, отбивая пистолет. А я как-то забыла про то, что он ещё у него в руках. Настолько сосредоточилась на своём задании…

Завязалась неравная битва. На самом деле мужчина сопротивлялся совсем недолго. Возможно, удар был слишком хорош, и спустя пару минут его стеклянные глаза уставились на полог леса.

Меня затрясло. Глаза смотрели на труп, не отрываясь. Его убила я. Это я воткнула нож в сердце. Я убила человека. Руки, до того до белеющих костяшек сжимавшие нож, выронили его.

Эрик встал и медленно подошёл ко мне:

– Злата…

Он говорил мягко, не спеша. Растягивая буквы в моем имени, словно подбираясь чуть ближе. Я бросила на него резкий взгляд, полный безумия. Это нормально.

Я теперь с ним. С человеком, который рука об руку ходит рядом со смертью. Смерть и есть он и уж точно он убивал, много-много раз. И если я хочу выжить, то тоже должна уметь убивать.

Выставила в предупреждающем жесте  руку. И тут я почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Развернулась и успела сделать несколько шагов, прежде чем меня вырвало.

Спасибо ему огромное, он не подходил ко мне. Дал отдышаться и вытереть рот листьями. Хоть что-то… Спустя пару минут я показалась на поляне и твёрдо сказала:

– Я в порядке. Как будем выбираться?

Восхищение в его взгляде сбивало с ног почище выстрела. Он смотрел так, словно перед ним сейчас находилась самая невероятная женщина на свете. Щеки залила краска.

– Знаешь, мне Ноль сказал кое-что про тебя, в я сначала не понял, о чем он. Но, как всегда,этот черт был прав.

– И что же?

Мой голос был тихим. Таким тихим, что не знаю, слышал ли он меня. Но Эрик сделал несколько шагов вперёд. Подошёл совсем вплотную и наклонился.

Он коснулся губами моих долгим, чувственным и тягучим поцелуем. Когда страсть не обжигает, а вы не сгораете заживо. Когда ты словно питаешься ей, наполняешься от самых кончиков пальцев до макушки.

Она проникает в тебя, восстанавливает и навсегда запечатывает принадлежность. Говорят, так могут чувствовать себя partner in crime. Да, по сути, мы таковыми и были.

Слияние происходило постепенно, но сейчас я понимала, что все идёт так, как должно. Именно сейчас, именно в этом месте после своего первого убийства я становилась его не только физически. Я становилась его во всех смыслах этого слова.

Он оторвался от меня, поднимая мой подбородок, пальцем касаясь губ, словно на них была грязь. Ответил:

– Что ты достойна жизни со мной, поэтому он не станет тебя пока убивать.

Секунда, другая. Я фыркнула, закатывая глаза. Ноль все больше раздражал меня своим умением быть в каждой бочке затычкой.

– Он что, нянька твоя? Или папочка? И вообще, ещё не заметно, кто чего достоин!

Слова агента задевали. Я понимала,