«Кляча недое…нная! – подумал он о Коробейниковой. – Из-за тебя все эти неприятности!»

Он вспомнил подробности их связи, всегда неизменное поведение Валентины Егоровны, ее растяжки на животе, ее дряблую, отвисшую грудь, которую ему приходилось ласкать, ее вечную ненасытность – ненасытность стареющей неудовлетворенной женщины, и сплюнул. Ему стало противно.

Он уже не помнил в этот момент о том, что получал за секс с Валентиной определенные услуги, весьма и весьма полезные для него. А уж то, на что пришлось пойти потом, и вовсе казалось ему слишком высокой платой за эти чертовы кредиты.

Как ни странно, Виктор Савельев, с которым Росличенко в разговоре избрал пренебрежительно-сни сходительный тон, ничуть не смутился. Этот мерзавец, поборов первоначальное смущение, твердо заявил, что сделает с этими кассетами.

Алексей Иванович прекрасно понимал, чем это для него чревато. Ему нужно было время, чтобы подумать.

– Хорошо, – сказал он Савельеву. – Я, безусловно, согласен, но ведь вы понимаете, что подобные дела не решаются так быстро… Мне нужно время, чтобы собрать деньги.

– Что, вы хотите сказать, что у вас нет такой суммы? – не поверил Савельев.

– Молодой человек, – холодно-презрительно заявил Росличенко, – вы, видимо, не понимаете. Я, конечно, человек не бедный, но все средства вложены в дело. Вы что, думаете, они просто лежат у меня в столе? Мне нужно время, чтобы найти наличность. Ну, что вы так нервничаете, ведь ваш… компромат никуда не денется. Подождите немного.

– Хорошо, сколько? – вздохнул Савельев.

– Ну, скажем, послезавтра мы вполне можем решить наши проблемы.

– Ладно, – вставая, проговорил Савельев. – До послезавтра я подожду. Но имейте в виду, Алексей Иванович, если и послезавтра все закончится лишь разговорами…

– Юноша, – остановил его Росличенко. – Я серьезный человек, и мне нет резона динамить вас столь примитивным образом. Если я сказал – послезавтра, значит, послезавтра.

– Хорошо, – кивнул Савельев и покинул кабинет.

Алексей Иванович подошел к окну и задумчиво посмотрел в него. Он увидел, как Савельев вышел из здания, перешел на другую сторону улицы и зашагал прочь.

«Ну, все, – подумал Алексей Иванович. – Это уж слишком».

Зарвавшегося щенка нужно остановить. Платить ему он не собирался.

«Заплатишь раз – потом вообще не слезет! – подумал он. – И тем более кому – сопляку какому-то! На кого бочку вздумал катить, лох! Да я тебя…»

Алексей Иванович до боли сжал пальцы. Потом, откинув эмоции, подошел к телефону и набрал известный ему номер.

– Слушаю, – послышался грубоватый голос.

Голос этот принадлежал некоему Боряну, знакомому Росличенко рэкетиру.

Алексей Иванович медленно и четко продиктовал в трубку, что ему требуется. Выспросив некоторые подробности, Борян заверил его, что «все пройдет чисто, типа не кипешуй, Иваныч, сделаем в лучшем виде».

– Надеюсь, – холодно ответил Алексей Иванович и повесил трубку.

Этот Борян давно раздражал его своей фамильярностью и претенциозностью. А Росличенко не любил панибратства с мелкими рэкетирами. Но деваться было некуда – Борян был ему нужен, и уже неоднократно оказывал Алексею Ивановичу различные услуги. И, что самое главное, все действительно всегда было сделано чисто.

Так случилось и на этот раз. Буквально на следующий день Борян лично позвонил Росличенко и сообщил, что «все сделано, в натуре. Гони бабки, Иваныч!»

«Опять бабки», – вздохнул про себя Росличенко.

Но в данном случае заплатить было нужно, избавление от этого недоделанного шантажиста устранило проблему, сильно волновавшую Алексея Ивановича, поэтому он без лишних слов выложил требуемую сумму.

– Осталось только надеяться, что не придет еще какой-нибудь новоявленный любитель снимать постельные сцены и получать за это деньги, – усмехнулся он. – Иначе и этот вместо денег получит пулю в лоб.

Подойдя к бару, он открыл его, достал початую бутылку коньяку, плеснул себе в широкую рюмку граммов сто и медленно выпил. Потом сел в кресло и ослабил узел галстука. Кажется, теперь можно немного расслабиться…

* * *

Валентина Егоровна Коробейникова после «смерти» мужа пребывала в какой-то эйфории.

Валентина давно уже хотела и мечтала убить мужа, но боялась потерять все. А теперь это получилось само собой. Жизнь, похоже, только начиналась. Волновало ее лишь одно – наезды на нее Алексея. А они в последнее время становились все более и более бурными.

Никогда Валентина Егоровна не могла предположить, что их отношения закончатся таким вот образом. Она вспомнила о том, как все начиналось…

Алексей Росличенко, постоянный клиент банка «СТЭП», всегда нравился ей как мужчина. Тем более что от мужа она давно уже не получала не то что любви и ласки, а хотя бы того, что называется «исполнением супружеского долга». Попросту говоря, муж даже не спал с ней.

От этого можно было осатанеть, что и произошло с Валентиной Егоровной. Ненависть к Льву стала настолько сильной, что Валентина иногда с трудом сдерживала себя, чтобы не схватиться за нож.

Когда ей сообщили, что найден труп, предположительно, ее Коробейникова, у нее аж сердце дрогнуло. Но не от горя, конечно, а от радости и надежды.

«Вот счастье-то было бы!» – думала она, когда мчалась на опознание.

Ей предъявили какой-то труп, и Валентина Егоровна, практически не взглянув на него, тут же признала, что это ее муж Лев Борисович Коробейников. О последствиях своего признания она тогда не думала, вся переполненная счастьем. То, что это вовсе не Коробейников и настоящий Лев Борисович может появиться в любой момент, даже не приходило ей в голову…

Она вспомнила своего мужа – вечно неухоженный, встрепанный, вялый какой-то…

А Алексей Росличенко приезжал в банк подтянутый, безукоризненно одетый и гладко выбритый, от него всегда пахло дорогим одеколоном. И Валентину Егоровну к нему манило, хотя поначалу она не признавалась в этом даже самой себе.

Она из личной симпатии позволяла Росличенко порой затягивать сроки выплат, выдавала ему кредиты на любую сумму, о какой он просил. Ей было легко и даже приятно это делать.

Но со временем она стала замечать, что Алексей злоупотребляет ее особым отношением. Он все реже возвращал кредиты, а размеры их становились все больше и больше.

Валентина Егоровна начала нервничать и наконец решила серьезно поговорить с Росличенко. Он приехал, как всегда, одетый с иголочки, уверенный в себе и благоухающий парфюмерией.

– Алексей Иванович, – начала Валентина Егоровна, чувствуя, как у нее появляется приятная дрожь в коленках при виде этого великолепного, хотя и потрепанного жизнью, самца. – Возникает вопрос о выплатах. Прошли уже все сроки. Деньги нужно возвращать, Алексей Иванович…