– Я сам доберусь. Останови машину. Я такси себе вызову, а вы домой езжайте. – Гущин показал, где припарковаться.

– Ну да, и стресс такой в такси заработаете, что завтра работать не сможете. – Макар капризничал. – А нам с утра ни свет ни заря просыпаться, опять за вами пилить. А у меня дети малые, у нас вон с Клавой. – Макар покосился на сидящего рядом на пассажирском сиденье Мамонтова. – Ребенок грудной. Ночи не спим, баюкаем посменно. Думаете, легко нам?

– Ты к чему все это? – спросил Клавдий Мамонтов.

– А к тому что… до Замоскворечья нашего – навигатор показывает двенадцать минут всего езды. Чего к вам в такую даль пилить, полковник? Когда вы прекрасно можете не просто переночевать, а к нам с Клавой перебраться – ну, пока у нас такое дело кошмарное и трупы один за одним.

– У тебя такой способ в гости звать, кузен из Англии? – спросил полковник Гущин.

– Ага. Мы вас официально с Клавдием приглашаем. В целях всеобщего комфорта, покоя и глобальной экономии бензина и средств.

– Благодарю, нет. Останови машину. Я такси себе вызову.

Макар и ухом не повел, рулил.

– Ах, полковник, вы отказались, я так и думал. У меня же дети, трое. А вы людей панически стали бояться. Вы, как вампир, предпочитаете ночь и одиночество. Но детки мои из дома никуда не ходят. Горничная тоже все время на месте сидит, к нам доставка приезжает со всем необходимым. Только вот старуха-гувернантка у нас проблема большая – если бы вы согласились переехать к нам, она бы вас драконовскими санитарными мерами до припадка довела. Антисептиком бы вас день и ночь поливала, санитайзером.

– Федор Матвеевич, а может… правда? – тихонько спросил Клавдий Мамонтов. – А чего вы там один в квартире? Ни поесть, ни попить нормально. Вы и в магазин, наверное, не ходите даже… А у Макара дома быт странный, хаотичный, но налажен, как часы.

– К развилке подъезжаем, Ленинский проспект – к вам дорога, Полянка моя родная – к нам. Решайте, полковник. – Макар обернулся. – От чистого сердца моего – вам предложение. Поживите с нами. А то нам скучно, когда вас рядом нет, ей-богу!

Полковник Гущин молчал. Потом кивнул.

И они втроем завалились домой к Макару.

А дома-то никто не спал!

– Девочек я уложила, а они встали. Беспокойные. Расторможенные. Вас ждут, – доложила с ходу горничная Маша Макару. – Утром-то спозаранку с каким шумом вы уезжали. Они проснулись. И с тех пор мы все в тревоге. Там что, убили кого-то? Вам-то это все зачем, мы понять не можем. Разве это ваше дело – убийц с утра до ночи разыскивать, на это полиция имеется, им за это деньги платят.

– Девочки, Маша, Вера Павловна, прошу познакомиться – Федор Матвеевич, наш бессменный бесстрашный шеф. Так сказать, наш собственный русский Шерлок Холмс. – Макар представил Гущина и подмигнул старшей дочке Августе, созерцавшей массивного исхудавшего полковника с серьезным и задумчивым видом. – Он будет жить у нас, пока ему самому не надоест. Маша, надо приготовить ему комнату, наполнить горячую ванну и достать из шкафа самый теплый банный халат и махровые полотенца.

Полковник Гущин созерцал купеческий особняк – бывший банковский дом приемов – жилище Макара.

– Отец тебе такой дом оставил?

– Нет. Я сам купил, а дом отца в Бронницах, где его отравили. Поместье в Лондоне риелторы продают.

– Живешь, как в кино, кузен из Англии. Поместье Даунтон.

– У вас там что? Маска, перчатки использованные? – Чопорная Вера Павловна подошла к Гущину с пластиковым закрытым ведром в руках. – Бросайте сюда, здесь антисептик. Я без него даже в мусорный контейнер эту дрянь не выброшу. Мойте сразу руки все, как пришли! Быстро в ванную! А вы какой молодец, а! В маске, в перчатках. Не то что наши. Я уже повторять устала – они меня не слушают. Вы их начальник? И Макара тоже? Так прикажите им соблюдать строго меры социальной гигиены в период пандемии.

Полковник Гущин тепло, проникновенно глянул на старуху гувернантку. И Клавдий Мамонтов, которого душил смех, понял – эти двое нашли друг друга.

Вымыли тщательно руки в разных ванных. Вытерли полотенцами египетского хлопка.

Макар представил полковнику дочек. Старшая Августа продолжала внимательно разглядывать нового человека, появившегося в доме. Маленькая, живая, как ртуть, Лидочка что-то сначала засмущалась. Маша принесла Сашеньку, вооружившегося погремушкой. В кружевном английском винтажном чепчике и вязаной белой курточке, в ползунках он был похож на фарфоровую куколку с голубыми глазками. Увидел Клавдия Мамонтова и счастливо заулыбался ему беззубым ртом.

– Определенно он именно вас считает своим отцом, – констатировала Вера Павловна.

Макар наклонился к сыну, тыкая себя пальцем в широкую выпуклую грудь, обтянутую белой футболкой с черепом.

– Саша, слушай сюда! Я, я твой отец! А этот здоровый – он… считай, он твой ангел-хранитель. Он тебя от тюрьмы спас. Понял? А то бы загремел ты в тюрьму в грудном возрасте. И клеймо на всю жизнь. Правда, полковник? – Макар обернулся к Гущину. – Его, моего маленького, с моей бывшей по этапу хотели в Читу отправить, в колонию.

Гущин медленно подошел к ним. Он испытывал странное чувство в этом доме – богатом, таком безалаберном и теплом, полном детей, света, пропитанном чем-то очень старым, знакомым и одновременно новым, неизвестным. Но не пугающим, а словно целебным… пусть и нарочито искусственным, ошеломляющим, но вместе с тем таким живым… живым…

Сашенька улыбнулся и отцу беззубым ртом, но протянул свою крохотную ручку не ему, а полковнику Гущину.

Тот после минутного колебания взял его ручку, пожал.

– Привет. Ты, значит, Саша, будешь? А я… Меня дядя Федор звать, как в том мультике. Или ты еще мульты не смотришь?

– Все он уже смотрит и все понимает, бедовый ребенок, – ответила Маша-горничная. – Девочки с утра стриминговый канал смотрели по телевизору, и он с ними в своей переносной колыбельке, на бочок перевернулся! Смеется! Потом я делами занялась на кухне. А он спал, маленький наш, без задних ног. Весь день проспал. Поест и опять спит. А сейчас проснулся. И всю ночь колобродничать снова будет – это я вам говорю!

– У малыша ненормальный режим, – сухо констатировала Вера Павловна. – Надо что-то с этим делать. Я проконсультируюсь по телефону с детским врачом.

– Он отца ждет, орелик мой сизокрылый! – Макар забрал сына на руки, оглядел девочек. – Ну а вы что, мои принцессы? Почему до сих пор не в кровати?

– Мы тебя все ждать, – рассудительно ответила маленькая Лидочка, – и тебя. – Она повернулась к Клавдию Мамонтову. – Ты как White Knight in Alice book [6]. Августа тебя нарисовать. Хотя и не сказать никогда, что это есть ты. Она в тебя fall in love [7].