— Я предупрежу, что вы тоже будете. Приходите, как закончатся соревнования и вынос булыжника, скажете, что от меня и что ты некромант. Покажешь что-нибудь из некромантского арсенала, и вас пропустят, — бросила сестра напоследок и убежала обратно в дом.

— То есть мы булыжник сегодня не выносим, — подвела я итог сей странной беседы.

— Нет.

— А когда?

Вместо ответа Алессандро лишь загадочно улыбнулся.

* * *

Зная мамину страсть к драматизации всего, что плохо лежит, я предполагала, что несколько высокопарное определение «диссиденты» в отношении друзей Кианы выступает явным преувеличением.

И не ошиблась.

До вечера мы с Алессандро бродили по городу, изучали пути отхода и проверяли, не крутится ли поблизости Оливер. В перерывах болтали на отвлечённые темы, причём Алессандро следил, чтобы эти самые темы не съезжали ни на возрождённого, ни на возможные точки соприкосновения духа и жнеца. Словно рассказав мне основное об Оливере, Алессандро счёл выполненным свой долг по информированию напарницы.

К началу праздничного вечера мы вернулись во временное жильё, я переоделась в подходящее приличной горгулье платье с низким вырезом на спине, и мы отправились на арену. Присоединились к моей семье, отсидели официальную часть и, как только все начали спускаться на арену, потихоньку ушли. Разыскать место сбора местных диссидентов труда не составило, по соседству с «Крылом горгульи» было всего два жилых дома, и лишь из одного доносилась громкая музыка и голоса. Дежурившему на входе горгулу, высоченному и широкоплечему, мы сообщили, что я старшая сестра Кианы, та, которая беглянка с некромантом, а не та, которая беременная с мужем. Алессандро в подтверждение своего статуса материализовал над ладонью чёрное облачко. Нас смерили уважительным взглядом и пропустили.

В двухэтажном доме с комнатам куда более просторными, чем в новой части города, собралась сплошь молодёжь не старше меня, примерно поровну парней и девушек. Одеты на диво разнообразно, кто в традиционных одеждах каменного народа, кто в современной человеческой. Ничем особенным не занимались: банальное распитие напитков, закупленных оптом в «Крыле горгульи», дым до потолка и болтовня обо всём и ни о чём в частности. На первом этаже в большой комнате с минимумом мебели двое горгулов играли на гитарах, а третий на барабанах. Звучало неплохо, я даже задержалась, послушала немного. В соседнем помещении за длинным столом сидела компания в дюжину голов и бурно что-то обсуждала. В третьей несколько девушек вели оживлённые дебаты о женских правах. На кухне подчищали запасы хозяев дома, то бишь ели. На втором этаже было потише и не столько говорили, сколько делали. Я заглянула в одну спальню с легкомысленно оставленной нараспашку дверью — да-да, в старых домах двери были везде, где положено, а не только у парадного входа, — смущённо кашлянула, повернулась к Алессандро и махнула рукой в сторону лестницы.

Это не тайное собрание диссидентов, это обычная вечеринка.

Мы спустились на первый этаж, и тут нас поймала Киана.

— Вы быстро, — удивилась сестра.

— Ты тоже, — заметила я.

— Лишь бы от ма ускользнуть, а там поднялся на крыло и сюда полетел.

— А Азур здесь?

— Нет, ты что? — округлила глаза Киана. — Мелкий он ещё…

— Не настолько уж и мелкий.

— Умом он мелкий, — снисходительно поправила Киана. — Ни хрена не соображает в том, о чём мы обычно говорим.

— А присутствующие, конечно же, соображают, — я проводила взглядом парочку, прошмыгнувшую мимо нас к лестнице.

— Идёмте, я вас познакомлю, — уклонилась от ответа сестра.

Пошли в столовую, где по сравнению с прошлым нашим визитом стало куда теснее. Стулья и табуретки, собранные, кажется, со всего дома, заняты, а кому не хватило посадочных мест, те стояли вокруг, коллективно внимая высокому черноволосому горгулу, замершему во главе стола. Перекрывая доносящуюся из гостиной ритмичную музыку, тот вещал об опасности заключения жизни строго в пределах родовых городов, важности свободы выбора для каждого и — мама была бы в ужасе, кабы услышала, — избирательном праве для всех достигших совершеннолетия независимо от пола и достижений. Присутствующие одобрительно кивали и хором соглашались. Заметив подающую знаки Киану, горгул в несколько коротких агитационных реплик завершил речь и отступил. Киана заняла его место, поманила нас, представила собранию и попросила меня рассказать о своём бегстве.

Я и рассказала, мне не жалко.

Говорить старалась коротко, по существу, без подробностей и упоминания, чем я на самом деле занимаюсь. Когда начали расспрашивать о моей жизни в столице Алансонии, отвечала как можно проще и придерживалась составленной жнецом легенды, благо что всех интересовало вольное житьё-бытьё в целом, а не личные детали. После меня вышел Алессандро, толкнул вдохновляющую речь о том, как некромантия, претерпев века гонений и обвинений во всех мировых грехах, сумела-таки выбраться из тёмного угла и стать важным, нужным и законным направлением в магии, без которого во многих сферах уже не обойтись. А раз столь рьяно преследуемая некромантия смогла, то и молодые горгульи смогут добиться всего, к чему стремятся. Потом жнец тоже отвечал на вопросы, мы приняли порцию аплодисментов и засим наконец откланялись. В холле первого этажа Алессандро осмотрелся, привычным уже жестом взял меня за руку и повёл к лестнице.

На второй этаж.

А со второго — на крышу.

Свободный выход на крышу был в каждом горгульем доме, и старая часть Скарро не исключение. Плоская, обнесённая парапетом, крыша эта не могла похвастаться пышным зелёным палисадником, какие разбивались в нынешних родовых городах, и оттого гляделась голой, пустой. Отсюда открывался вид на подсвеченную изнутри стену арены и столь же плоские крыши соседних домов.

— Мы из-за этого посетили диссидентское собрание? — указала я на арену.

— И из-за этого тоже, — Алессандро приблизился к парапету, пристально разглядывая объект.

— Ты так её изучаешь, что можно подумать, тебе с этой арены драпать придётся по старинке, то есть ногами, — я встала рядом. — Тебе же главное забрать каменюку, а там можно сразу к воротам переместиться. Или даже за ворота.

— Нельзя.

— Почему? Мы ведь целый день по городу таким образом скачем.

— Именно, по городу. Но за его пределами перемещаться с той же лёгкостью не получится. Я пытаюсь понять, почему за столько лет ни один жнец не сумел проникнуть в Скарро иначе, чем в качестве собирателя. У твоего народа свой способ телепортации посредством тех камней за стенами…

— После коего тебе