– У вас чертики в глазах остались.

– Перестаньте, какие чертики? Это вино.

Они сидели долго. Татьяна рассказала Артему про Диму, Анжелу, про сломанный музыкальный центр, публику на пляже, про кладбище. Артем хохотал так заразительно, что Татьяна тоже смеялась над тем, что еще несколько дней назад казалось ей трагедией.

– А у вас есть семья? – спросила Татьяна.

– Да. Дочь.

– А жена?

– Есть женщина, с которой я живу. А она живет со мной.

– Вы одиноки?

– Все люди одиноки. Давайте я посмотрю, что там с унитазом.

Артем встал и пошел в дом. Татьяна заметила, что он прошел сразу в ванную, как будто знал, куда идти. Потом он так же уверенно направился в кладовку, где стоял ящик с инструментами.

– Вы здесь были? – удивилась она.

– Да, заходил в гости, – ответил он. – Тут все друг к другу в гости ходят, вы должны были заметить.

– Не знаю, я совершенно не понимаю хозяина этого дома, – говорила она, глядя, как Артем возится с унитазом. – Ведь видно, что ему было не все равно, когда он строил этот дом, а теперь он похож на гостиницу. Чужой, холодный и пустой. Я бы так не смогла – отдать то, что построила, на растерзание другим. Вы не представляете, какая здесь была грязь, когда мы приехали.

– А домработница?

– Не знаю. Сначала она мне совсем не понравилась. Я страдала ужасно. Даже находиться с ней под одной крышей не могла. А теперь мне ее жалко. Просто у нее так сложилась жизнь. Точнее, не сложилась. Она уехала неожиданно. И Дима, который врач, друг вашего тезки. Он же алкоголик. Нет, хороший, когда трезвый. Но это бывает очень редко. Я не могла на него рассчитывать, понимаете? Боялась, что ему самому помощь понадобится.

– Вы очень добрая. И щедрая.

– Да нет, не добрая и никакая не щедрая. Самая обычная.

– А еще доверчивая. Впустили в дом человека, который к вам нагло клеился на пляже, накормили, напоили и спать бы уложили, если бы я попросился.

– Ну уж нет. А потом вы же сосед. Тут все друг друга знают, как я поняла. Чего вас бояться? Но спать бы не пустила.

– Уверены?

– На все сто процентов.

– Не зарекайтесь. Спорим, что пустите?

– Нет, не спорим.

– А если бы я был хозяином этого дома?

– Очень смешно. Не говорите ерунды, – отмахнулась Татьяна.

Артем вытер руки, понажимал кнопку слива – унитаз не тек.

– Спасибо, – сказала Татьяна.

– Приглашение на обед остается в силе? – спросил он.

– Да. Я всегда выполняю свои обещания.

На следующий день Татьяна вышла с Мусей на пляж позже обычного. На их «подиуме» были заняты почти все лежаки. Увидела она там и Артема, который разговаривал с мужчиной. С ним поздоровалась женщина с дочерью. Подошел еще один мужчина. Татьяна услышала, как у Артема, который ей только кивнул в знак приветствия, спрашивают про Диму, Анжелу, дом…

Татьяна почувствовала, как краснеет. Артем был хозяином дома, а вовсе не соседом. Ей было неловко за себя, за то, что наговорила лишнего вчера про дом, за всю ситуацию. Она, обиженная, ушла к берегу кидать с Мусей камушки в воду. Когда вернулась, ни Артема, ни его знакомых уже не было. Она собрала сумку и пошла домой. Злилась и на него, и на себя. На него – за то, что разыграл ее. На себя – за то, что поверила ему, его словам, что она красивая, поверила его взгляду. Оказалось, что это была злая шутка. Когда она уложила Мусю и стала мыть посуду, в дверь постучали.

– Спит? – спросил Артем, заглядывая.

– Спит, – автоматически ответила Татьяна.

– Здрасте. Вы обещали мне суп, – как ни в чем не бывало поздоровался он.

– Почему вы не сказали, что вы тот самый Артем? – спросила она сдержанно.

– Как не сказал? Я представился. – Артем улыбался широкой мальчишеской улыбкой.

– Но вы не сказали, что хозяин дома. Вам хотелось поставить меня в дурацкое положение? Вам это удалось. Или вам хотелось услышать, что я о вас думаю? Так вот, это некрасиво.

– Простите. Не хотел вас обидеть. Просто мне действительно было интересно послушать мнение, так сказать, постороннего человека. К тому же вы удивительная рассказчица. Вам никто этого не говорил?

– Нет. – Татьяна стояла к нему спиной. Не хотела поворачиваться. Боялась, что если повернется и посмотрит на него, то произойдет что-то непоправимое.

– Так что, супа не будет? – спросил Артем, хотя она ждала от него извинений.

– Нет, – резко ответила Татьяна.

– А жаль. Тогда предлагаю макароны. Вы едите макароны?

– Нет, я на диете.

– Вам надо поесть. Вы ведь с утра ничего не ели. А с голодными женщинами бесполезно разговаривать.

– Вот и не разговаривайте. Раз уж вы хозяин дома, то где входная дверь, знаете. Всего хорошего.

Татьяна ушла наверх. Она сидела в телевизионной комнате и читала, точнее, смотрела на страницы и прокручивала в голове вчерашний их разговор.

– Пойдемте, все готово, – зашел к ней Артем.

– Что готово? Никуда я не пойду.

– Пойдемте, а то, если мы будем здесь пререкаться, разбудим Мусю.

Этот аргумент на Татьяну подействовал. Она отложила книгу и пошла за Артемом. На столе стояли тарелки, бокалы, бутылка белого вина и сковородка. Артем открыл крышку и положил Татьяне макароны в соусе.

– Ешьте, я все равно не отстану, – велел он.

Татьяна съела все. И положила еще. Макароны были вкусными. Или она была очень голодная. Артем почти не ел – смотрел на нее и улыбался.

– Все, я объелась, – сказала Татьяна.

– Еще бы. Сковородку макарон умять. Зато вы улыбаетесь.

– Я не улыбаюсь и съела не всю сковородку. Мне так хорошо, что больше ничего не хочется, – сказала она, допивая вино.

– А мне хочется с вами целоваться.

– Я замужем.

– Я догадался.

– Вы тоже несвободный человек.

– Я помню. А телефон дадите?

– Зачем?

– Мне хочется увидеть вас в Москве.

– Хорошо.

Татьяна продиктовала номер, уверенная на сто процентов, что он ей не позвонит. И даже если позвонит, она ему не ответит.

– Вы когда уезжаете? – спросила она.

– Завтра рано утром. В шесть. А вы остаетесь еще на месяц. Правильно?

– Да. Точнее, три недели.

– Я вам позвоню, хотя вы думаете, что нет. И мы увидимся, хотя вы считаете, что это невозможно. И я вас поцелую, хотя вам кажется, что такого не может быть в принципе никогда. В жизни все возможно. Я знаю.