Могли ли в них содержаться сведения о новом союзе Вардаана? Хороший ход для короля-самозванца, особенно если он планировал в ближайшем будущем возобновить войну с Дхаркой.

Тана заметила молчание Эши.

– Это все, что я знаю, – выпалила она. Эша коснулась лица девушки, убедившись, что к ней вернулись силы.

– Ты тут жила. Может, знаешь какого-либо ученого, понимающего стародхарканский? – спросила Эша, снова думая о докладах. Теперь у нее оставалась только эта зацепка.

Тана кивнула.

– С Клинками работает мало ученых, но у меня есть контакт в Амали, которому я бы доверила собственную жизнь. – Девушка взяла клочок бумаги и мелом нацарапала несколько слов. – В благодарность за спасение.

Эша подняла бровь, услышав сообщение.

Амали. Городок, расположенный в отдаленном районе северного Парвалокха. Она там когда-то была.

– Уверена, что не хочешь остаться у Клинков? – уточнила Эша.

Глаза Таны расширились, и Эша расхохоталась.

– Все хорошо. Я понимаю. Но если передумаешь, просто пошли мне записку. И прости за это.

В глазах Таны блеснуло недоумение.

Эша макнула пальцы в сонную настойку и мазнула ими по рту девушки.

Тана выглядела на несколько лет младше самой Эши, во сне ее лицо стало еще более юным. Не так молода, чтобы не работать на мятежников, – и тем не менее. Если у нее будет иная жизнь – маленькая, счастливая, – разве Эша обязана ее останавливать?

Все могло окончиться плачевно, однако нечто в глубине разума Эши подсказывало, что Тана никогда не заговорит о Гадюке или мятежниках.

Эша немного понаблюдала за девушкой, за ее дыханием, а после поднялась по лестнице.

Последние десять минут Ракеш вел Кунала длинными, извилистыми переулками базара, и Кунал уже был готов закипеть. Крепко сжимая рукоять кинжала, он ради блага самого Ракеша надеялся, что Лакш уже близко.

– Он где-то тут, клянусь, – обернулся Ракеш.

Видимо, надеялся так измотать Кунала, что тот потеряет бдительность, и Ракеш воспользуется моментом для побега.

Кунал сделал глубокий вдох.

«Невнимательный солдат хуже незаточенного меча», – всплыли в памяти дядины слова, и у него перехватило дыхание. Дядя больше никогда не поделится с ним своей мудростью – а Кунал больше никогда не сможет поспорить с ним…

Ракеш вдруг остановился, не обращая внимания на раздраженный окрик старика, который едва не наткнулся на него. Кунал подошел вплотную, и Ракеш съежился, почувствовав, как лезвие коснулось спины.

И тут у Кунала камень упал с души, потому что он наконец-то увидел Лакша – увидел всего в нескольких шагах от себя. Убрав с глаз кудрявую прядь, Лакш посмотрел на них в ответ.

– Рад видеть вас обоих, – сказал он без тени удивления в голосе, и Кунал облегченно улыбнулся.

– Что? – спросил Лакш, переводя взгляд с одного на другого. – Ракеш, ты впрямь считал, что я не знаю о твоей слежке? Ты же здоровенный, как западные холмы.

Ракеш фыркнул, побагровев.

– А ты не должен так радоваться встрече, Кунал. – Лакш медленно покачал головой, глядя на Кунала. – Я же соперник.

Кунал нахмурился. Лакш жестом отозвал товарищей к обочине, подальше от давки в центре базара, и Кунал хлопнул друга по плечу.

– Рад видеть тебя живым, – прошептал он ему на ухо.

Лакш едва заметно усмехнулся.

– Я бы не позволил Ракешу так легко от меня избавиться. Я засек его еще в последнем городе, а здесь выбрал для ножа отличный яд. Если он только попытается что-то сделать… – сказал Лакш тихо, но не настолько, чтобы Ракеш его не услышал.

Кунал ухмыльнулся и оглянулся – как раз вовремя, чтобы увидеть Ракеша с ножом. В одно мгновение Кунал выбил нож из его руки – Ракеш никогда не мог похвастать скоростью, в отличие от Кунала.

Он швырнул Ракеша в ближайшую стенку, и тот раскашлялся в облаке поднявшейся пыли.

Кунал улыбнулся.

– У меня щедрое предложение: как насчет перемирия? Никто никого не трогает, пока мы все не выберемся из города. Клятва Джансы.

Глаза Ракеша горели жаждой убийства, но Кунал заметил, как он нерешительно сглотнул. Лакш шагнул вперед и поднял руку с открытой ладонью.

– Я бы согласился, – серьезно сказал он. – Лучшего предложения не будет.

Через секунду Ракеш вздохнул и прохрипел, что согласен.

Кунал отпустил его, и Ракеш выпрямился, отряхивая доспехи и штаны.

– Клянусь как дитя Нарии. Ты свидетель, Лакш.

– Ну, раз мы все вновь стали одной большой счастливой семьей… – Лакш усмехнулся, уловив взгляды, которыми обменялись эти двое. Он указал на стойку, где продавались длинные кривые мечи и круглые железные щиты, и они вместе пошли обратно сквозь густую толпу.

Потом Лакш кашлянул, и Кунал понял, что он все еще сжимает кулаки, готовый атаковать в любой момент. Лакш протянул Ракешу красивый щит, и тот перестал озираться, как загнанное животное.

– Не то чтобы я не рад видеть ваши сияющие лица, но я только что повстречал прекрасную девушку и должен признать – по сравнению с ней вы немного проигрываете, – сказал Лакш.

Ракеш скрестил руки и прислонился к деревянной стойке.

– Отвлекся? – фыркнул он. – И почему я не удивлен? Тебе все шуточки. Даже не знаю, с какой стати тебя выбрали в эту миссию.

Лакш его проигнорировал.

– Эта девушка. – Он присвистнул. – Глаза у нее меняются, словно ветра в сезон муссонов.

– Стал поэтом, Лакш? – полюбопытствовал Кунал, одним глазом следя за Ракешем.

– Не-а, это я оставлю тебе, Кунал, – ответил Лакш. – Не пойми неправильно, я видел девиц и красивее при королевском дворе в Гвали. Но ее глаза…

Непрошеные образы вспыхнули в сознании Кунала – лицо Эши, освещенное луной и мерцанием Тея. Кунал вздрогнул, и воспоминание словно кислотой разъело чувством вины. Красные пятна крови, безжизненное тело на простынях…

Он огляделся вокруг, потом бросил взгляд на Ракеша и понял, что какое-то время грезил наяву. Лакш еще говорил, но Кунал уловил только обрывки.

– Я проводил ее на восток, к рядам голубых домов. Судя по виду, там живут торговцы. К тому же богатые.

Кунал мгновенно припомнил эти живописные дома, которые он собирался зарисовать. Цвет колебался от сочной лазури до полночно-синего, по бокам возвышались зеленые шпалеры, и ярко-розовые пятна гортензии испещряли стены. Когда он проходил там, район был почти полностью заброшен – торговцы уехали в ежегодное путешествие на восток.

Ракеш внимательно рассматривал круглый щит.