– Почему дурак?

– Потому что. Тоже не осознает, что «потом» ничего не бывает. Нету. И что выбор надо было делать раньше. А мы его не решились сделать.

– И ты? – удивился Игорь. – Я думал, что такие проблемы только меня колбасят, а ты, успешный такой, крутой практически…

– Ну да. Что я, Галилео Галилей, что ли? Это вам казалось, что я уверен в себе, да и мне тоже иногда… А выяснилось… Да ладно.

– Знаешь, я сегодня сидел утром с похмела и думал, чем отличается моя квартира от той, что была тридцать лет назад. Ничем. Кроме одного. Вокруг меня стоят книги. Вот и тогда они стояли точно те же. Но тогда я еще мог их прочитать, теперь уже нет, – Игорь наконец решился и налил себе половину пластикового стаканчика виски. – Поехали.

– Поехали, – поднял бутылку Олег. – И не парься, кто написал эту милую сказку. Какая разница? Время прошло, понимаешь? Штука времени в том, что оно вечно. То есть оно каждую секунду, каждое мгновение безвозвратно заканчивается и в тот же момент воскресает. Рождается заново. Поместил в мозг? Это я сам долго вмещал в себя, прежде чем понял такую простую вещь.

– Поехали, – повторил Игорь и выпил. – Да я уже все понял.

Дальше друзья о чем-то болтали. Речь их была мила и бессвязна. Вспоминали разные глупости. Кто из институтских девок кому не дал, о залетах в ментовку, о свежести похмельного портвейна и прочую чушь.

Потом откуда-то появился Николаша. Игоря сначала это весьма удивило, он все хотел спросить, что он здесь делает, но все время забывал. Он смотрел на задник старинного особняка.

– Странно, почему тогда я его особо не замечал. А он красивый, игрушечный. Очень домашне-московский. С колоннами чуть пузатыми, с береткой портика. И барельеф из греческой жизни. До половины снизу покрытый серой пылью. Полуголые мужики отдавали, преклонив колени, свои мечи кому-то. Странно, но эта сцена почему-то явно напоминала сегодняшнюю пьянку. Голых мужиков у нас пока не видать, мечей со шлемами тоже. Но композиция… Ну и бред.

Николаша вовсю хлебал общественный вискарь и, выставив, видимо для убедительности, локоть в небо, спорил с Олегом.

– Ты еще на Акунина сошлись…

– А что? Он вполне приличный писатель.

– Акунин твой хитрожопый халявщик…

– Да перестань!

Тишина и внутренний провал закончились тем, что Игорь нашел себя на лавочке на Цветном бульваре. Он сразу узнал эти знакомые с детства места. Громада здания, возникшая на месте снесенного Дома политпросвещения, совершенно не нарушала привычную линию пейзажа. Как раз за ним когда-то находилась та самая пивная в Большом Головине переулке. Видимо, он, оторвавшись от ребят, сел на 31-й троллейбус и приехал сюда. Этот маршрут еще лет тридцать назад был выработан до автоматизма.

Вечернее пространство майского вечера, медленно переходящего в ночь, было заполнено навязчивым запахом сирени и дикой вонью, исходившей от толпящегося и галдящего люда вокруг. Эти смуглые, покрытые оспяным дождем мужские лица, покорные глаза кривоногих среднеазиатских девочек-подростков с колясками, шныряющие взгляды кавказцев, на контрасте со стоявшей рядом такой московской скульптурной композицией с пышными, улыбающимися крестьянками с граблями вдруг напомнили Игорю о падении Рима. Соцреализм выкрашенных в черный цвет статуй колхозниц вдруг на глазах обернулся классической Античностью, изяществом белоснежного мрамора рук и фидиевским изгибом тяжелых бедер.

«Как интересно, нашествие варваров, вернее, так – наличие варваров, – сразу превращает простенькую поделку в классику, рассказик о жизни в античную трагедию, Москву в Рим. А если „Москва – третий Рим, и другому не бывать“, то значит… Это просто конец света близится. Сиренево-потный запах тлена. Все просто. Как же эта скульптура называется? Помнил же. А что я тут делаю? И где все?»

– Это ты звонил?

Игорь очнулся. Перед ним стояла полноватая девушка, нет, скорее, тетка. Нет, все же девушка.

– Куда?!

– Куда, куда! К нам! В салон! Это же тебе приспичило девок пихать по ночам! Пошли.

Не понимая, зачем он это делает, Игорь встал и поплелся за полноватой теткой. Справа оставалась скульптура с граблями, заросли сирени и играющие огни зданий. На столбе мигал зеленый человечек, и они подошли к серому в сумерках многоэтажному кирпичному дому. Игорь сразу узнал его. Здесь внизу было когда-то кафе-мороженое, и в нем жила девочка, девушка Алина, в которую Игорь в юности был влюблен.

«А жила она на… четвертом этаже… квартира направо и еще направо… Как же мне хотелось туда попасть! Сколько мне было лет? Пятнадцать? Шестнадцать? Я не знал, зачем мне туда хотелось, но проникнуть в ее квартиру была идея фикс. Увидеть ее в домашнем интерьере – значит стать ближе, что ли. Вряд ли у меня тогда были какие-то более смелые мысли по направлению к ней».

Лифт остановился на четвертом этаже.

– Направо и еще раз направо, – скороговоркой произнесла толстуха.

Через мгновение, немного замешкавшись с замком, она уже открывала Алинкину квартиру.

Игорь вошел и огляделся. Понятно, что с тех юношеских времен прошли столетия и никакой высокой смугловатой девочки Алины с чуть рыжеватыми волосами и качающимися бедрами здесь давным-давно нет. Да и была ли она вообще.

«Или это все почудилось старому дураку, может, просто прочитал где… Вот и работает мозг на наркотике чтения. Вырабатывает кайф организму из несуществующих в реальной жизни событий. Нет. Тут, наверное, правда. Хотя…»

– Ботинки снимай. Вот тапки, – кинула на пол шлепанцы его провожатая. – Девочки все заняты. Подожди, пока освободятся, проходи на кухню. Или можно меня.

Игорь неопределенно мотнул головой и вошел в узкую кухоньку. В самом конце за столом сидел огромный полуголый человек и плакал. Перед ним торчала початая бутылка коньяка и две чашки. На громадной и белесой его коленке сидела голая миниатюрная негритянка.

– Брат… Ты ее не видел? – поднял голову детина.

– Кого?!

– Ольку.

– Нет.

– И я нет. Люблю я ее, шлюху. А она сбежала от меня. Пей, – парень протянул чашку с коньяком.

Игорь подумал, взял чашку и выпил.

– Хочешь еще?

Игорь пожал плечами. Голый наливал ему еще.

– Не стесняйся, бери, пей. А я все равно ее дождусь. Должна она прийти. Как думаешь?

Игорь второй раз за несколько последних минут неопределенно пошевелил плечами. Вошла уже знакомая ему девушка, которая встречала его.

– Все еще заняты. Может, все-таки меня будешь?

Игорь встал и пошел за ней в дальнюю комнату.

Здоровяк ему вдогонку крикнул:

– Возвращайся. А я тут пока с занзибарой посижу. Подожду.

Игорь обернулся. Маленькая, миниатюрная негритянка, высунув розовый язычок, морщась, пила из чашки коньяк. На широкой, как палуба, голой ляжке парня она выглядела детской игрушкой, забытой на подоконнике.