Дальше, как водится, был скандал – Людмила кричала и требовала объяснить, что в их браке не так, почему Руслан вообще общается с «этой девкой», как он мог променять ее, Людмилу, на «эту дрянь». Руслан поначалу даже опешил и все больше удивлялся – ведь он не сделал ничего плохого. Барышня эта жила в другой стране, они «просто общались», что здесь такого?

Скандал закончился изрядным разладом. Выяснилось, что Руслан не врал – действительно, он всего лишь переписывался с этой девушкой, встреч у них не было, девушка и правда жила в другой стране. Однако Людмиле от этого спокойнее не стало. Она чувствовала, что весь мир рухнул, – все, во что она верила, казалось, испарилось. Ей казалось, что земля ушла из-под ног, и начался затяжной полет в кроличью нору.

Хуже всего было видеть Руслана, который искренне не понимал, в чем проблема. Людмила видела, что муж не придает никакого значения ее страданиям, да еще и сам обижается – ведь, по его мнению, жена вела себя несправедливо: не так он провинился, как она его наказывает.

Супруги все меньше общались, все больше замыкались в себе. Как-то они вообще не сказали друг другу ни слова за весь день – хотя раньше такого между ними не было. Руслан ночевал в другой комнате.

Когда ситуация стала невыносимой, произошел следующий акт трагедии – Людмила задержалась на работе, отмечая день рождения коллеги. В подпитии она не сразу поняла, что коллега обнимает ее как-то уж слишком откровенно. Впрочем, Людмила решила, что не будет мешать, – пусть события идут, как шли. Итогом стал быстрый и достаточно скучный секс в одном из кабинетов их офиса. Людмиле не особо понравилось, но она считала случившееся справедливым – если муж ей изменяет, значит, нечего хранить ему верность.

Людмила сначала хотела скрыть факт измены, но, придя домой, она решила, что не стоит скрывать это от мужа, надо быть лучше него, не прятать свои проделки, а честно их предъявить. И предъявила.

К некоторому ее удивлению, муж разъярился, словно тигр, попавший в капкан. Он кричал и бранился, слова Людмилы, что, мол, это было «око за око», почему-то бесили его еще больше. В конце концов, он хлопнул дверью и два дня не появлялся дома. Не звонил и не писал, только передал через друзей, что у него все нормально, но общаться с Людмилой он не хочет.

На третий день он позвонил и позвал Людмилу в парк. Он держался холодно, но без хамства.

– У нас большие проблемы, – сказал он жене, – я не знаю, как мы дошли до такого, но надо с этим что-то делать. Я понял, что я не хочу тебя терять, но и жить вместе я тоже не могу.

Людмила предложила пойти к психологу. Руслан согласился, и вот они сидят передо мной, полные надежды и страха.

Начали мы с самого простого – я объяснил, почему Людмила так остро среагировала на переписку мужа, и почему Руслан так злился на жену за ее измену, хотя это было всего лишь «восстановление справедливости» («око за око», по мнению жены).

Любопытно, что для мужчин и женщин измена выглядит очень по-разному (разумеется, речь идет об усредненном мужчине и усредненной женщине; конкретно у вас все может быть по-другому).

Средний мужчина считает изменой сексуальную близость – был секс, значит, все, измена состоялась. А вот если просто за ручки подержались, в чатике попереписывались – это не измена. Неприятно, конечно, ревность вызывает, но все же не смертельно. Можно понять.

Средняя же женщина радикальнее – она считает изменой в первую очередь эмоциональную близость [32]. То есть подержались за ручки? В чатике попереписывались? Изменник!!! А если был секс, то это еще не измена. Неприятно, конечно, ревность вызывает, но все же не смертельно. Можно понять.

Повторюсь, это – средняя температура по палате, и у вас все может быть не так. Но так – у многих.

Есть и еще один важный момент – измена ранит так сильно из-за удара по нашей идентификации. Дело вот в чем – у нас, людей, есть потребность в причастности (подробнее см. в главе «Сильные женщины»). Нам важно быть частью какого-либо сообщества, пусть и виртуального, принадлежать чему-то, соотносить себя с чем-нибудь.

Например, с национальностью (я – русский, я – татарин, я – бурят). Или с убеждениями (я – вегетарианец, я – чайлдфри, я – оппозиционер). Или с политическим движением (я – коммунист, я – либерал, я – консерватор).

Одно из самых простых сообществ, которым мы можем принадлежать, это наша пара, наш супружеский союз. И вдруг оказывается, что вас в этом союзе не двое, – а трое. Обычно это переживается как предательство.

У Людмилы, напомню, ушла земля из-под ног – это вполне характерное переживание для такой ситуации. Руслан без ее на то согласия взял и изменил ту общность, к которой она принадлежала (кстати, обратите внимание на слово «изменил» – оно здесь оказывается не случайно).

Социальные статусы очень важны людям – это не блажь и не выдумки. Есть исследования, показывающие, что от удовлетворенности социальным статусом зависит иммунитет человека [33]. Поэтому смена социального статуса (изменение сообщества, к которому человек принадлежал), часто переживается очень болезненно. Это одна из причин, по которой руководители, став пенсионерами, резко сдают в здоровье – статус поменялся, они теперь не управленцы, а простые граждане. Отсюда и ухудшение здоровья.

Людмила была женой, половинкой брачного союза, а теперь союз стал трио, она – непонятно кто, и все это решили без нее, то есть она ничего не контролирует (о важности контроля для нашего психологического благополучия см. выше про теорию самодетерминации).

Поэтому не удивительно, что Людмиле было больно.

* * *

Услышав об этом, Руслан взглянул на Людмилу как-то по-другому – в его взгляде чувствовались вина, стыд и тоска.

Людмила же сидела прямо, поджав губы и вцепившись в сумочку. Видно было, каким трудом ей дается видимое спокойствие.

* * *

Руслану тоже было больно. Как мужчина, он считает изменой секс – и Людмила, по его представлениям, изменила. Причем это было несправедливо – он-то не спал с той девушкой, он всего лишь переписывался.

Секс жены с посторонним мужчиной вызвал у Руслана такую бешеную реакцию не только поэтому. Кроме собственно измены и несправедливости Руслана также задело изменение его социального статуса и измена той общности, к которой он принадлежал (опять-таки обратите внимание, слово «измена» тут неслучайно).

Напомню, для Руслана его переписка – не измена, он ее так не видит, для него это просто общение. Он для себя статус не менял – он все так же в брачном союзе, жена у него одна, девушка, с которой он переписывается, – просто приятельница. А вот жена (в его глазах, разумеется) взяла и добавила в их брак третьего – своего коллегу. Поэтому Руслан так остро реагировал.

Наконец, можно еще отметить не очень значимый, но все же заметный мотив – женщины часто рассматривают измену мужа как риск потери кормильца для себя и детей. Мужчины же в измене видят риск воспитания чужого потомства. Возможно, именно поэтому женщины так реагируют на эмоциональную связь мужей – а что, если он уйдет к разлучнице? У мужчин, понятно, по-другому – а что, если она принесет в подоле?