— Ты настолько не доверяешь девушке или здесь есть что-то ещё? — поднял бровь Себастьен.

Гаэтано на мгновение задумался.

— Да, я не доверяю девушке. Пусть будет эта версия.

— Оставайся на месте, — Себастьен достал телефон и кому-то позвонил. — Зайди в аналитический отдел и пригласи госпожу Виньоле в приёмную его высокопреосвященства. Разумеется, сопроводить. Сейчас.

Элоиза недоумённо взглянула на него, но он ей только подмигнул.

— Отец Варфоломей, а что вы можете сказать о самих часах? — спросила она.

— Ничего особенного. Часы как часы. Не могу сказать, что вот прямо коллекционная редкость, тридцатые годы прошлого века. Такие встречаются. А вот вы не хотите сказать нам о них что-нибудь?

— Я не вижу в них ничего особенного. Господин Артуро, можно их взять в руки?

— Отчего ж нет?

Элоиза взяла часы, рассмотрела. Никаких дарственных надписей или гравировок, на крышке внутри серийный номер. И абсолютно никаких особенных ощущений — часы как часы, подумаешь — с бриллиантами в механизме.

К слову, бриллианты тоже никак не фонили.

— Нет, я не вижу в них ничего особенного, — Элоиза положила часы снова на стол перед Варфоломеем.

И тут дверь отворилась, и Эмилио пропустил внутрь Франческу.

Франческа недоумённо оглядела всех собравшихся и еле слышно поздоровалась.

— Проходи, дитя моё, — Варфоломей добродушно кивнул ей. — И расскажи нам, пожалуйста, что ты знаешь об этих вот часах.

— Ничего, — ответила она. — Это те часы, которые нашли у меня в шкафу?

— Ты не уверена в этом?

— Да я их тогда первый раз в жизни увидела, у меня таких никогда не было, — передёрнула она плечами. — И вообще не знаю, откуда они там взялись. Разве что Лучо подбросил. Или спрятал. Я те джинсы давно не носила, могла не заметить.

— А как вещи собирала? Когда перебиралась из своей квартиры? — продолжал расспрашивать Варфоломей.

— Так Кьяра собирала, — пожала она плечами. — Я не в себе была, а она спросила — эта полка твоя? Я подтвердила, и она просто взяла и сгребла всё, что там было, в пакет. Разобрала его я уже потом, здесь. Просто достала те джинсы, увидела, что с ними вроде всё в порядке, и положила на полку. Не разворачивала, не смотрела.

— А когда Лучо мог спрятать?

— Да когда угодно. Это я с конца января работаю, а он дома сидел. У него времени хватало, — отвела она глаза, очевидно, тема была ей неприятна.

— Ты видела, что в тех часах?

— Нет, а что в них? С ними что-то не так? Наркотики?

— Нет, дитя моё, не наркотики. Посмотри, — Варфоломей кивнул на открытые часы.

Франческа наклонилась над столом.

— Кристаллы? А они там зачем? Разве в часах нужны такие кристаллы?

— То-то и оно, что не нужны. Кто-то спрятал в часах три бриллианта, а потом кто-то спрятал часы в твоих вещах.

— Кто же? Это не Лучо, нет. У него кроссовок-то целых не было, не то, что бриллиантов! Над ним все в том казино ржали, когда он играть приходил — мол, дайте ему выиграть, пусть хотя бы новые кроссовки купит! Он как-то брал меня с собой, я слышала. А если бы у меня были бриллианты, он бы их давно вытащил и проиграл, я уверена. Не было у меня бриллиантов, никогда. И часов таких тоже не было, — она произнесла это всё отрывисто, энергично, но вместе с тем — еле слышно и глядя в пол.

— Мы поняли тебя, дитя моё, спасибо, — кивнул Варфоломей.

— Скажите, госпожа Виньоле, — вдруг вступил Себастьен, — а куда мог ходить ваш друг, кроме того казино?

Франческа задумалась.

— За пивом. За сигаретами. Продукты я покупала. Друзей у него не было. Но вообще куда угодно мог ходить, я-то не видела. Да вряд ли. Его нигде особо не ждали.

— Спасибо, — кивнул он. — Я думаю, мы узнали обо всём, что хотели, и вы можете идти.

Франческа молча кивнула и исчезла.

— Дети мои, вы что-нибудь поняли? — оглядел всех Варфоломей.

— А вдруг она обманывает? — продолжал гнуть свое Гаэтано.

— Нет, — сказала Элоиза и пристально на него посмотрела.

Когда это Франческа успела перейти ему дорогу?

— Ну ладно, если вы говорите… — он опустил взгляд.

— Гаэтано, ты понял, что надо трясти казино? — холодно спросил Себастьен.

— Так трясли уже, монсеньор, — возразил тот.

— Плохо трясли, — пожало плечами начальство. — Потряси хорошо. Отчёт — мне лично. Понял?

— Понял, выполняю, — кивнул Гаэтано и вышел.

— А часики-то я в сейф положу, — Варфоломей спустил недовольно ругнувшегося кота на пол, взял часы и дотянулся до дверцы встроенного в стену сейфа.

Элоиза вернулась в отдел в начале шестого. Заглянула в кабинет — Иво, судя по всему, ещё не вернулся, Франческа же сидела, уткнувшись в монитор, руки её безжизненно лежали на коленях.

— Франческа, зайдите ко мне, пожалуйста, — сказала Элоиза и пошла к себе.

Франческа появилась минут через пять.

— Наливай кофе и садись, — кивнуть на кресло возле кофейного столика, сесть рядом. — Не обижайся, пожалуйста, тебя расспрашивают потому, что иначе нельзя. Твоего парня убили, а снаружи тебя караулят. С этими ненормальностями пора заканчивать.

Франческа молчала. Правда, кофе налила — чёрный, без всего. Потом подумала и положила сахар.

— Ты любишь чёрный кофе? — продолжала Элоиза как ни в чём не бывало.

— Да… наверное. Я не задумывалась. Я пила, какой был. Даже растворимый. Скажите, меня теперь прогонят отсюда? Из-за этих часов? Они же, наверное, краденые? — девочка подняла голову, и в её глазах отчётливо проступал страх.

— Нет, не переживай. После прямого приказа монсеньора Гаэтано разберёт это чёртово казино по камешку и узнает, в чём тут дело. А ты пока не беспокойся. Вот скажи, ты придумала что-нибудь про бальное платье? Тебе понравилась какая-нибудь картинка?

— Я не думала. Я считаю, мне не нужно никуда идти. Тем более, когда вокруг такое.

— А я думаю, что к празднику эта история так или иначе завершится. И в любом случае, нужно жить дальше, ты согласна?

— Нужно, да, — кивнула Франческа и замолчала.

— Госпожа де Шатийон, госпожа Мелансон вернулась, — брат Франциск открыл дверь и пропустил внутрь Клеманс.

— Ну у вас тут и хоромы, — начала Клеманс, потом увидела Франческу. — И удивительного вида сотрудники.

Франческа не сказала ни слова, но ощутимо сжалась.

— Клеманс, это госпожа Виньоле. Если ты не передумала работать у меня — тогда это твоя коллега.