В беседе с фронтовым корреспондентом Дмитрий Овчаренко потом вспоминал, что в запале боя, забыв про винтовку, с топором в руке погнался за бегущим противником. Целью себе он выбрал раненого офицера, которого настиг в огородах, опрокинул и тоже отрубил голову! Третий офицер, к великому разочарованию советского бойца, смог убежать.

Красноармеец потом сокрушался, что если бы преследовал противника не с топором, а с винтовкой, то смог бы уничтожить еще больше врагов…

Немного отдышавшись и придя в себя, Овчаренко поступил на удивление хладнокровно. Деловито пересчитал трупы, а после той встречи с советским ездовым немцы недосчитались 21 солдата и трех офицеров, он достал из офицерских планшетов карты, вытащил из внутренних карманов кителей бумажники, документы, захватил пистолеты. Еще немного времени понадобилось Овчаренко, чтобы собрать трофейные винтовки и автоматы. Погрузив все это на телегу, он, как ни в чем не бывало, отправился дальше на передовую – приказ доставить патроны никто не отменял. Увидев своего бойца с подводой у штаба, командир полка хотел было расстрелять бойца на месте, мол, прохлаждается тут, а товарищам его вести огонь по противнику нечем, но, заметив на брезенте немецкое оружие, решил сначала выслушать Овчаренко, а уже потом решить его участь.

Из нестройного рассказа бойца, который до той поры ничем знаменательным себя из общей массы красноармейцев не выделял, получалось, что Овчаренко подвиг совершил, и медалью здесь не обойтись.

Поверили, конечно, не сразу, обстоятельно, насколько это позволяет военное время, все проверили. Оказалось, правду рассказал боец: и трупы присутствуют, и следы от разрыва гранат в наличии, и офицеры обезглавленные, и грузовик сгоревший… В общем, прославился Овчаренко на весь полк. Капитан же направил командованию представление о награждении его Звездой Героя Советского Союза. К счастью, несмотря на тяжелую обстановку на фронтах, хаос на коммуникациях, наградные документы нигде не затерялись.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 ноября 1941 года «За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм красноармейцу Овчаренко Дмитрию Романовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

За несколько недель до этого командование удовлетворило просьбу Овчаренко и перевело его обратно в пулеметный взвод, откуда ему пришлось уйти в ездовые из-за легкого ранения, полученного в самом начале войны. И воевал красноармеец Дмитрий Овчаренко героически. В наградном листе было написано: «27 июля на высоте 239,8 Дмитрий Овчаренко ураганным огнем уничтожал противника. Его пулемет работал безотказно. Своим героизмом товарищ Овчаренко воодушевлял всех бойцов на разгром фашистских банд»[18].

Вот такие дела, так что даже самый скромный ездовой мог оказаться героем!

* * *

На ужин оказалась сытная и горячая гречка с тушенкой, крепчайший сладкий чай и лендлизовские кексы в пергаментной упаковке. Вспоминавший «голодное наступление» на Вязьму и Ржев, Степан Никифорович Стеценко все удивлялся, как в полуразрушенном Сталинграде удалось наладить весьма неплохое снабжение наших войск. Неужто командование извлекло уроки из собственных просчетов.

– Эх, сейчас бы поспать!.. – мечтательно прищурился Юра Иванов, выскребая деревянной ложкой дно своего котелка. – Солдат спит – служба идет…

Но Стеценко шутку не поддержал, а напротив – насторожился весь. На грани слышимости появился тонкий дребезжащий вой…

– Тревога! По местам! – Степан Никифорович натянул танкошлем, рация и так была настроена на передачу. – Всем – к бою! Это Горизонт, прием.

Командир танка переключил диапазоны и начал вращать верньер настройки, пытаясь поймать частоту бронекатеров. Наконец-то связался и с ними. Но морякам передали информацию с постов ВНОС и со звукоулавливающих установок еще раньше. Переключив рацию на прием, Степан Никифорович проверил пулеметы и развернул башню на указанный азимут. Одному человеку было очень трудно совмещать функции стрелка, радиста, да еще и координировать действия с подчиненными и с «соседями».

Первыми открыли заградительный зенитный огонь «речные танки». Бронекатера дополнительно несли весьма серьезное противосамолетное вооружение, состоящее из 37-миллиметровых автоматических пушек, крупнокалиберных «ДШК» на тумбовых установках и счетверенных «Максимов». Было уже достаточно темно, и сталинградскую полумглу прорезали слепящие лучи прожекторов, а вслед за ними ударили светящимися змеями искристые трассеры.

С берега «катерникам» помогали прожектористы зенитной батареи. Ориентировались прожектористы по звукоулавливателям – большим счетверенным черным раструбам на вертящихся автомобильных платформах. Вначале вражеский самолет ловил один луч, а уж потом он сразу же становился блестящей точкой в пересечении множества лучей. И тогда по нему начинали палить зенитки!

Немецкие пилоты рассчитывали на внезапность, но просчитались. Заградительный огонь заставил бомбардировщики сломать строй и рассеял самолеты. В итоге бомбы упали в Волгу, не причинив вреда ни кораблям, ни переправам.

Спустя некоторое время над головой в темном небе раздалось тарахтенье, похожее на звук мотоциклета.

– Командир, воздух! – высунулся из люка механик-водитель.

– Спокойно, Юра, это наши. «Кукурузники»… Сейчас они всыплют немцам по первое число!

Это и действительно были ночные бомбардировщики «У-2» конструктора Поликарпова. Сменивший назначение «летающей парты» на грозную профессию ночного бомбардировщика, этот бипланчик оказался весьма эффективным. Ночные тихоходные бомбардировщики не только выматывали своими налетами немецких солдат, но и прямо-таки снайперски поражали малоразмерные цели типа штабов, складов или позиций гаубичной артиллерии.

Гитлеровцы боялись тихоходных бомбардировщиков едва ли не сильнее «летающих танков» – «Ил-2»! А пилотов называли не иначе как «Nachtiag Hexe» – «Ночные ведьмы»!

И это при том, что в кабины легеньких «У-2» садились почти что девчонки, вчерашние школьницы! Много их гибло: сбивали зенитки «Флак-систем», или тихоходные «У-2» становились добычей ночных истребителей Люфтваффе Bf-110.

Но в период обороны Сталинграда это были чуть ли не единственные самолеты, которые регулярно выполняли бомбежки немецких объектов. А иначе и быть не могло: только ночью можно было кое-как уравнять семикратное превосходство Люфтваффе над «Сталинскими соколами» в небе Сталинграда.

Некоторые операции, проведенные легкими ночными бомбардировщиками «У-2» в обороне Сталинграда, заслуживают особого внимания. Например, ночной десант с катеров Волжской флотилии проводился именно при поддержке «У-2». Для маскировки десанта была выделена группа легких бомбардировщиков, с приказом летать над прибрежными позициями немцев, производя как можно больше шума и сбрасывая изредка бомбы. Этот шум и бомбежка отвлекли внимание противника, и наши катера подкрались и высадили десант совершенно неожиданно для врага. В разгар ночных уличных боев бипланы «У-2» подавляли пулеметные огневые точки, а затем и прикрывали отход группы морской пехоты.