подходит ко мне и прищуривается: — Твой новый поклонник?

— Не то чтобы поклонник…

— Но ты приняла от него цветы. Видный мужчина.

— Да, — вздыхаю. — Природа постаралась.

— Смотри, Лили, — качает начальница головой, — как бы на фоне такого красавчика ты не превратилась из богини в страшненькую подружку. Он как будто только себя любит.

После работы выхожу немного подышать воздухом, пока жду такси.

Кроваво-красный спорткар с наглухо тонированными стеклами, стоящий на парковке Модного дома, привлекает мое внимание.

Прохожу мимо него к дороге и слышу, как опускается стекло.

— Вознесенская!

Рома.

Он звонил мне сегодня на личный телефон несколько раз, но я не брала трубку. Думала, поймет, что общаться с ним я не горю желанием. Хотя не так давно была мысль забыться в компании Гордисанова.

Но после близости с мужем что-то внутри меня пошатнулось.

И я уже не та наивная студентка, верящая в бескорыстные мотивы мужчин, и понимаю, что Рома встречается со мной не только из дружеских побуждений.

Гордисанову и без меня друзей хватает. Он хочет других отношений, в которых будет секс.

И я пыталась мысленно представить, как Рома ложится со мной в одну постель совершенно голый, целует меня в губы. Как его язык ласкает меня, его руки гладят и трогают мою обнаженную грудь. Его член входит в меня. Как я прикасаюсь к его спине, дышу запахом его тела. С ним просыпаюсь по утрам, ему готовлю завтрак. В его машине катаюсь…

И от этих мыслей внутри все протестующе съёживается. После Захара не воспринимаю Романа как мужчину.

— Да? — оглядываюсь я.

Дверь его крутой тачки плавно поднимается кверху. Роман выходит из салона и шагает ко мне.

— Ты что, динамишь меня, Вознесенская? — вроде бы в шутку, но с заметным недовольством в голосе говорит он.

Мечусь взглядом по проезжей части. Где же такси? Приезжай быстрее!

— С чего ты так решил? — прикидываюсь. — Завал на работе.

Он хочет приобнять меня, а я интуитивно сторонюсь. Я даже подумать не успела, а мое тело на рефлексах хочет отдалиться. И я снова испытываю странную тревогу.

— Боишься меня, что ли? — кривит ухмылку Гордисанов.

— Нет, — мотнув головой, тоже стараюсь улыбнуться.

— Послушай, — вздыхает он. — Я понял, из-за чего ты так себя ведешь. Но пойми, этот твой дикий Захар совершенно неуправляемый псих. Он слишком агрессивен для нормального человека: напал на нас в клубе, учинил погром. Из-за него, — показывает пальцем на заклеенную пластырем переносицу, — я был вынужден обраться к врачу. Он повредил мной нос. Поэтому мне пришлось поговорить с ним по-мужски.

Удивленно приподнимаю брови. Первый раз об этом слышу. Я не помню, чтобы в клубе был какой-то конфликт…

— Ты встречался с Суворовым? — переспрашиваю.

Даже не знаю, как и реагировать, но хорошо знаю мужа…

Чтобы Роман назначил встречу Суворову и ушел после нее на своих ногах, с учетом того, как Захар к нему относится? Это фантастика.

— Так ты не в курсе?

— Нет, я не общаюсь с Захаром.

— Тогда ясно, — улыбается Гордисанов и снова пытается меня обнять. — Крошка, не грузись. Все хорошо, и я все еще хочу сходить с тобой куда-нибудь вечером.

— Извини, не получится, — слова вылетают сами собой. — У меня дочь, и я должна спешить домой. Мне не до гуляний.

Гордисанов откровенно изумляется.

— Двадцать первый век, Вознесенская! Неужели нельзя воспользоваться услугами няни?

— Аленка незнакомого человека к себе не подпустит. Я очень много работаю, а вечерами занимаюсь дочерью.

— Но выходные у тебя есть? — не сдается Роман.

— Стандартных, вроде субботы и воскресения, нет. График нестабильный.

Гордисанов хмурится.

— Такое чувство, Лиль, будто ты действительно хочешь от меня отделаться, но не знаешь, как сказать, — опускает взгляд на мои руки. — И букет мой не взяла.

— Он чудесно вписался в интерьер на стойке секретаря. — Такси, наконец, подъезжает. — Мне пора, Ром! — с огромным облегчением говорю и быстро направляюсь к машине.

— Вознесенская! — кричит Роман, когда я уже открываю дверцу. — Второй раз меня кидаешь. Неприятно, — и, недобро посмотрев, разворачивается к своему спорткару.

— Я же не последняя женщина на планете!

По пути домой из головы никак не уходят сказанные Гордисановым слова насчет Захара. Может быть, Рома решил блеснуть передо мной смелостью и соврал насчет их встречи? Или нет?

Подозрительно все это.

После общения с Ромой меня одолевают сомнения. Тем более Захар так внезапно исчез.

Я достаю телефон из сумки и набираю Суворову. Трубку он не берет долго, каждый гудок только усиливает мое сердцебиение.

А если вообще не возьмет? Никогда больше не ответит на звонок? И нигде я Захара не встречу?

Я даже думать боюсь о том, что Захара может не быть…

— Да, Весна, — хрипло отвечает Суворов.

Уф… У меня как от сердца отлегло.

— С тобой все нормально?

— Нормально. Ты как?

— Без тебя гораздо лучше! — и скидываю звонок.

Живой.

Слава богу!

Только голос у него какой-то странный — тише, чем обычно, и вялый. Но, может, он спал? Или простудился?

Подъехав к коттеджу, направляюсь к воротам, прикладываю ключ к замку и снова испытываю тревогу. Мне будто внутренний голос нашептывает оглянуться.

И я вижу дальше по улице красную машину Гордисанова. Он остановился за несколько домов от моего, но не выходит. Роман следит за мной? Но что-то выяснять у него я не рискую.

Торопливо отпираю ворота и юркаю во двор.

Мне эта затея Гордисанова совсем не нравится. Ехать за моим такси? Зачем? Какое-то доверие к этому мужчине я испытывала — все-таки мы встречались в прошлом и хотели пожениться, но сейчас его поведение заставляет хорошо задуматься. Какие-то слежки…

Отправляю номер Гордисанова в «черный список».

Глава 24

— Там по двору кто-то ходит, — забегает в кухню Аленка, когда мы с матерью сели вечером попить чай.

— Кто? — улыбаюсь я.

Алена хмурится и поднимает ручки, изображая монстра.

— Страшный, большой злодей.

Мать снисходительно смеется:

— Любовь моя, тебе нужно меньше смотреть мультики.

— Я говорю правду! — топает ножкой.

Вздохнув, я встаю из-за стола и ради успокоения доченьки иду к окну.

Уличный свет у нас горит всю ночь, двор виден отлично. Сдвигаю штору — никого нет.

— Тебе показалось, солнышко, — оглядываюсь на Аленку.

— Нет же, смотри! — взвизгивает она.

А когда я вновь поворачиваюсь к окну, кровь застывает в моих жилах.

Из-за беседки выходит человек крупного телосложения. Одет во все темное, на лице черная балаклава. Он уверенно шагает прямо к нашему дому, а потом пропадает из виду.

Фундамент коттеджа достаточно высокий, чтобы дальше следить за человеком, нужно открыть окно и высунуться, но я этого делать не