Богданов. – Нет, и в самом деле… Что ж, попробуйте. Какие вопросы нас интересуют, вы знаете…

– О да, знаю! – согласился профессор. – В принципе, те же самые, которые вы задавали предыдущим пленникам.

– В общем и целом – да, – сказал Богданов. – Они самые. А уж как вы узнаете на них ответы…

– Это мое дело! – торопливо произнес Илья Семенович.

– Именно это я и хотел сказать, – улыбнулся Богданов.

Они вернулись к поджидавшим их спецназовцам.

– Сейчас мы все выйдем и полюбуемся на окрестности, – сказал Богданов. – А Илья Семенович останется с пленным один на один.

Никаких вопросов не последовало. Спецназовцы один за другим покинули хижину. Выйдя, они рассредоточились вокруг хижины таким образом, чтобы каждый ее изгиб держать в поле зрения и слышать, что творится внутри хижины.

– Нестандартный подход к допросу пленного? – шепнул Дубко, обращаясь к Богданову. – Что ж… Может, так оно и нужно. Кто его знает… А то, чувствую, долго бы мы колотились об эту стену… Тебе самому пришло это в голову, или…

– Или, – коротко ответил Богданов.

* * *

Больше часа спецназовцы разгуливали вокруг хижины, прислушиваясь к каждому звуку и готовые немедленно броситься на помощь профессору, если таковая ему понадобится. Но помощь не потребовалась. Вначале слышалось лишь глухое бормотание профессора, затем к его голосу присоединился голос Кларка. Потом больше говорил Кларк, а профессор лишь изредка произносил короткие то ли реплики, то ли задавал уточняющие вопросы. О чем был разговор, понять, находясь снаружи хижины, было сложно. Да и к тому же спецназовцы не настолько хорошо знали английский язык, чтобы уяснить хотя бы общий смысл беседы между профессором и сержантом Кларком.

Примерно через полтора часа Илья Семенович выглянул из хижины и подозвал Богданова. Вячеслав тотчас же подбежал к нему, другие спецназовцы остались на своих местах. Но поскольку хижина была небольшая, они также могли слышать то, что сказал профессор.

– Он рассказал… – Тихий в смущении потер лоб. – Вот уж не думал, что во мне кроются задатки следователя… Впрочем, как говорится, с кем поведешься… Ну да не в этом суть. Да… Я даже записал его ответы у себя в блокноте, чтобы ненароком ничего не забыть. Вот, не угодно ли взглянуть. Записано русским языком, так что все там понятно…

– Обязательно взглянем! – сказал Богданов. – Огромное вам спасибо, Илья Семенович! Очень вы нас выручили! Помогли!

– Не стоит благодарности, – махнул рукой профессор. – Тем более что это было не так и трудно. У этого юноши, – он указал рукой внутрь хижины, – и впрямь душа надломлена до крайности.

– Спасибо, – еще раз сказал Богданов.

– Да чего уж там, – печально произнес профессор. Было видно, что общение с Кларком изрядно его утомило не столько в физическом плане, сколько в душевном. – Вот берите блокнот и читайте. А если у вас возникнут дополнительные вопросы, я к вашим услугам. Да, и еще. Этот несчастный юноша согласился нам помогать. Правда, детали я не обговаривал, потому что я их не знаю, но принципиальное согласие оказывать нам помощь достигнуто.

С этими словами профессор отошел в сторону и устало опустился на траву. А спецназовцы пошли в хижину. Сержант Кларк сидел на прежнем месте. Увидев спецназовцев, он поднял голову и насмешливо улыбнулся.

– Сразу бы так, – проворчал Дубко. – По всему видно, человек готов к дальнейшему сотрудничеству. Что он там сообщил ценного?

– Погоди, – отмахнулся Богданов. – Успеется.

Он подошел к Кларку и посмотрел ему в глаза.

– Как твое имя? – наконец спросил Богданов у Кларка. Для такого вопроса Богданову хватало его познаний в английском языке.

– Кларк, – последовал ответ. – Этого хватит.

– Пускай будет Кларк, – сказал Богданов. – Не хочешь называть полностью свои данные и не надо.

Он раскрыл профессорский блокнотик и принялся читать записи Тихого. Прочитал он их быстро, а затем взглянул на свою команду и сказал:

– Приказ рядиться в вурдалаков дал ему некто лейтенант Холлис. Похоже, этот Холлис – важная фигура. Что-то вроде посредника между высшим командованием и теми специалистами, которые придумали всю эту мерзость. Они ее называют специальной операцией. Вот, даже придумали ей красивое название – «Лунный свет». Наш профессор, я так думаю, по достоинству оценил бы эту красоту. Все-таки филология…

– Коль это операция, то, значит, дело масштабное, – поразмыслив, сказал Дубко.

– А ты что же, этого еще не понял? – глянул на него Богданов. – Понятно, что масштабное. Сколько случаев изуверств американцев нам уже известно? С десяток, а то и побольше. А с минуты на минуту может явиться Ван и расскажет еще о десяти случаях. Или даже о двадцати… Операция и масштабы – это, можно сказать, синонимы.

– Что? – не понял Рябов.

– Синонимы, – с улыбкой повторил Богданов. – Есть такой филологический термин. Это слова, разные по звучанию, но близкие по смыслу. Что-то вроде того.

– Во-во! – многозначительно произнес Дубко. – Чувствуется вредное влияние профессора на неокрепшие спецназовские умы. Ох, потеряем мы боевого товарища и нашего славного командира Богданова. Погрязнет он в филологическом болоте. Засосет оно его по самую маковку!

Спецназовцы рассмеялись. Кларк глянул на них с удивлением и тоже слабо улыбнулся.

– А вот если серьезно, – первым перестав смеяться, сказал Богданов, – то нам очень бы не помешало познакомиться с этим лейтенантом Холлисом. Ох, сколько бы интересного он бы нам рассказал! Каким бы ценным он был свидетелем!

– Свидетелем где? – не понял Рябов. – В каком таком суде?

– Ну это пускай решают политики, – махнул рукой Богданов. – Наше дело – добыть такого свидетеля.

– Нет, а все-таки? – продолжал настаивать Рябов.

– То, что вытворяют эти вампиры, – в раздумье сказал Богданов, – это, по моему мнению, даже не война. Это за гранью всякой войны. За гранью понимания, за гранью человечности. За это, мне сдается, положено держать ответ перед каким-то международным судом. Если, конечно, такие суды существуют.

– Вроде как существуют, – сказал Дубко. – Где-то я об этом слышал…

– Ну вот, – сказал Богданов. – Существуют. А где суд, там полагается быть обвиняемым и свидетелям. С обвиняемыми все ясно. А вот что касаемо свидетелей… Я и говорю, что из этого Холлиса мог бы получиться просто-таки замечательный свидетель.

– И как же ты собираешься его раздобыть? – спросил Соловей.

– Тут надо подумать, – сказал Богданов. – Например, с его помощью, – и он указал на Кларка.

– Ну это теория, – покрутил головой Дубко. – А как быть с практикой?

– Любая практика начинается с теории, – сказал Богданов. – Уверен, наш профессор это бы подтвердил.

– Вот я же говорил, – удрученно произнес Дубко. – Пропадает наш боевой товарищ прямо на наших глазах!

Спецназовцы опять рассмеялись.

– Зовите профессора, – сказал Богданов. – Самая пора поговорить с нашим сержантом более