Мария сделала несколько глотков, потом откинулась назад.

— Вы чувствуете себя лучше?

— Нет… Каждый глоток воздуха… дается мне с трудом. У меня… мало времени, дитя мое. Я… слышала ваш разговор… с доктором… но не могла говорить. Теперь я понимаю, что… вышла замуж… за преступника.

— Но где он теперь? Вы потерпели крушение?

— Я… я так не думаю. На корабле мне стало плохо… он дал мне что-то выпить… Очнулась я уже в воде. К счастью, я умею плавать. Мне под руку попалась какая-то доска… за нее я и ухватилась. Было темно… Я ничего не видела… Море разбушевалось, волны становились все выше… Одна из них… и швырнула меня… на камни. О, какая боль! Мне стало… нестерпимо больно… И больше… я ничего… не помню…

— Рыбак нашел вас в Ротенефе. Он вас узнал. Он позвал на помощь, и вас на носилках принесли сюда. Но не было никаких следов кораблекрушения. И никто не знает, где теперь Понталек.

— Он… должен быть… на Джерси. Это монстр, Анна-Лаура! И я… отдала… вас… ему…

— Я найду его, матушка! Я отомщу за нас обеих!

— Не думайте о мести, дитя мое. Подумайте лучше о своей жизни! Выслушайте меня… О боже, дай мне еще немного сил!.. Так вот перед этим… странным браком… я приняла меры предосторожности. Я… кое-что продала… и приобрела золото. Я спрятала все в Комере. Навестите Конана ле Кальве, он отдаст вам все, что я сумела сберечь… на черный день. Я чувствовала, что этот день наступит… Берите все и уезжайте! Не ищите его… Он… всегда окажется сильнее.

— Нет! Ни за что! Клянусь вам, он заплатит за все!

Лаура почти кричала, и ее громкий голос привлек Бину и Матюрину, которых она отправила немного отдохнуть. Вбежав в комнату, они увидели молодую женщину на коленях у кровати матери, которая сжимала ее пальцы в немой мольбе. Служанки остановились на пороге.

— Нет, — еле слышно выдохнула Мария де Лодрен, — пусть его накажет бог. Я скоро умру… и я… не требую… мести…

Лаура увидела в темных глазах матери, так похожих на ее собственные, отчаянную просьбу, и у нее сжалось сердце.

— Боже мой, матушка, неужели вы все еще его любите? После всего, что он с вами сделал?

— Простите, дитя мое… Но… это правда. Мне кажется… что я все еще… люблю его…

— Это были ее последние слова, — со вздохом закончила Лаура. — Рассказ потребовал от моей матери неимоверного напряжения сил. Она задыхалась; незадолго перед приходом доктора Пельрэна у нее горлом хлынула кровь. Конец наступил очень быстро. И я поняла, что мне жаль ее, что моя печаль больше, чем я могла предположить.

Молодая женщина словно заново переживала последние минуты рядом с умирающей матерью, которую она так мало знала.

Де Бац помолчал немного, отдавая дань уважения ее горю, потом негромко спросил:

— И вы сразу же уехали?

— Нет. Пока она оставалась в доме, я не могла уехать: нужно было позаботиться о похоронах. Признаться, я была в растерянности: в Сен-Мало не осталось ни церкви, ни священника, достойного своего сана… И тогда Матюрина передала мне последнюю волю моей матери. Ее завещание меня удивило, но оно было в духе Марии де Лодрен. Так как она не смогла похоронить своего сына Себастьяна, погибшего в Индийском океане, мать завещала, чтобы ее тело опустили в море без всяких церемоний, как тело простого матроса… Жуан отправился в порт вместе с господином Беде, и все было мгновенно улажено. Глубокой ночью рыбацкая лодка вывезла тело моей матери в море. На борту был и священник, переодетый матросом… А на следующее утро я поехала в Комер.

— И вскоре вернулись в Париж. Но ответьте мне, почему вы не приехали прямо к нам? Если бы я вас не встретил сегодня вечером у Тальма, как долго мы бы ничего не знали о вашем возвращении?

— Клянусь, я навестила бы вас очень скоро! Я собиралась в Шаронну на днях. Во-первых, чтобы обнять Мари, а во-вторых, чтобы доверить вам свое небольшое состояние…

Барон рассмеялся.

— Никогда еще женщины не осаждали меня просьбами взять у них деньги! Сначала это предложила мне леди Аткинс, у которой мы должны были встретиться с вами в Лондоне. Она появилась у нас с грудой английского золота, горя желанием спасти королеву. А сегодня вы…

— Прошу вас, помогите мне! — взмолилась Лаура. — Я доверяю только вам.

Де Бац встал и нагнулся к ней, опершись руками о подлокотники кресла, в котором она сидела.

— Тогда зачем все эти уловки? — негромко спросил он своим бархатным, ласкающим голосом. — Почему вы не приехали прямо ко мне?

Он стоял так близко, что Лаура ощутила исходящий от него запах лаванды, кожи и светлого табака. Но она не могла признаться Жану, что ей все труднее становилось находиться в его доме, быть свидетельницей его любви к Мари. Когда она увидела барона у Тальма, ее сердце пропустило удар, а потом запело от радости. Но Жан все повторял свой вопрос, и Лаура смущенно засмеялась, почувствовав себя абсолютной дурочкой.

— Я же вернулась не одна. Я привезла с собой Жуана и Бину. Не могла же я так вас стеснить…

— Это неудачный предлог. Мой дом достаточно велик.

— Ну, хорошо. Все дело в том, что я теперь веду другую войну. Я поклялась покончить с Понталеком и не имею права впутывать вас в это.

— Предлог еще хуже! Неужели вы забыли, что однажды я его уже чуть не убил на дуэли? И что он, будучи агентом графа Прованского, принадлежит к числу моих личных врагов? И могли ли вы не вспомнить о нашем уговоре?

Это было уже слишком. Лаура резким жестом оттолкнула от себя барона и поднялась.

— Я ничего не забыла! Но поскольку теперь у меня появилась новая цель, я забираю у вас право распоряжаться моей жизнью, которое когда-то дала вам. Именно поэтому я решила жить отдельно. Само небо предоставило мне возможность расквитаться с моим врагом. Господин Беде, которому известны все мои секреты, дал мне письмо к своему другу, нотариусу в Париже. Именно он нашел для меня этот дом и познакомил с Жюли Каро. Мы понравились друг другу, а это очень важно для осуществления моего плана.

На мгновение опешив от неожиданной атаки Лауры, де Бац отошел в сторону и прислонился к консоли, сложив руки на груди. Он рассматривал молодую женщину, такую красивую, с великолепными пепельными волосами, свободно распущенными по плечам. Жану вдруг пришло в голову, что Понталека можно понять. Маркиз пытался избавиться от застенчивой, незаметной, серенькой жены, в которой он видел лишь досадное препятствие на пути к богатству. От такой женщины, какой маркиза стала сейчас, Жосс де Понталек потерял бы голову. Когда Анна-Лаура де Понталек получила другое имя и превратилась в свободную американку, это невероятным образом изменило ее. Она расцвела. Элегантная, уверенная в себе, Лаура вполне владела своими чувствами и твердо знала, чего хочет.

Услышав, что Лаура требует вернуть ей право распоряжаться собственной жизнью, де Бац улыбнулся своей странной улыбкой, обнажавшей крепкие белые зубы, но оставлявшей холодными глаза. Он так пристально смотрел на молодую женщину, что она потупилась.