От грохнувшего раската смеха, мне захотелось упасть на землю и спрятать руками голову. Демон, вне всякого сомнения, являющийся одним из Баронов Ада, широко раскрыл свою пасть и хохотал, словно услышал самую лучшую шутку тысячелетия. И от вида его зубастой ухмылки из моих глаз покатились кровавые слезы, которые я безуспешно пытался сморгнуть.

— Ты возомнил, что знаешь о нашем мире все, глупый смертный? — Громыхнул Асмодей, формируя в семипалой когтистой ладони сферу из черных молний. — Давай я тебе кое-что покажу…

Не успел я даже слова сказать против этого, несомненно, «великодушного» предложения, как пучок в руках карателя разросся до размеров целого стадиона, и мое сознания затопил беспросветный и оглушительный мрак.

Сначала ко мне вернулся слух, и первые звуки, пробившиеся сквозь вату темноты, несомненно, были шумом битвы. Уж их-то сложно спутать с чем-либо другим. Стоны, крики, команды на неизвестном языке, звон металла, грохот каменных глыб. Все это смешивалось в оглушительную какофонию, перекрывающую даже мои собственные мысли.

Когда пелена тьмы спала и с моего взора, то я обнаружил себя стоящим под стенами какого-то средневекового города, где кипела ожесточенная схватка. Люди в доспехах и кольчугах под накидками, украшенными красными крестами, с бесстрашием самоубийц рвались вперед, сотнями и тысячами погибая под ответным огнем защитников. Им на головы летели булыжники, вбивая шлемы вместе с головами в плечи, лился кипяток, падали тяжелые стрелы и густая горячая смола. Но их это не останавливало. Они будто бы вообще не ведали такого слова, как «страх».

Когда один пробегающий мимо меня крестоносец попытался между делом рубануть меня по шее длинным прямым мечом, инстинкты грешника сработали сами по себе. Да, я был обескуражен этим внезапным перемещением, и совсем не понимал, где оказался, но вбитые за тысячелетия навыки не требовали от меня сосредоточения.

Увернувшись от просвистевшего лезвия, я отставил ногу в сторону, об которую споткнулся рвущийся в бой воин, а потом на чистом автомате попытался отнять у него оружие. Чтобы увеличить свои шансы на удачный исход, я сперва воззвал к собственной Анима Игнис, а потом дернул изо всех сил, ожидая услышать хруст переломанных костей своего противника. Однако тот не желал сдаваться и без особых усилий сумел вывернуться из моей хватки, оттолкнув меня назад.

Что?! Как такое возможно?! Моя Искра не работает в Аду? Но это ведь вздор! Я чувствую ее! Ощущаю, как она разогревает мою плоть своим теплом! Что, Дьявол подери, происходит?!!

Прозрение пришло ко мне немного погодя, когда я, глядел на то, как резко извернулся воитель на земле и стремительно контратаковал меня. Его движения, его скорость и его сила говорили мне лишь об одном. Этот грешник, кем бы он ни был при жизни, тоже использовал Анима Игнис!

Едва не сломавшись пополам, в попытке уйти от новой атаки, я чуть не опрокинулся наземь, когда меня под колено ударило что-то твердое. Яростно ругнувшись про себя, я посмотрел вниз и увидел, что мое облачение очень напоминает то, которое носят защитники на стенах. А то, обо что я едва не споткнулся, это слегка изогнутые ножны, висящие у меня на поясе.

— Да что за демонические шутки?!! — Вскричал я, выхватывая непривычную для меня саблю и вступая в яростную схватку с не желающим оставить меня в покое крестоносцем.

Злость снова придала мне сил, и разум привычно отступил на задний план, давая дорогу звериной свирепости. Осознание того, что мой враг такой же Владеющий, как и я, неожиданно сильно помогло мне. И уже на третьем выпаде, я сумел поразить грешника в щель между шлемом и кольчужным воротом. Раздался булькающий всхлип, и багровые ручьи потекли по белоснежному сюрко крестоносца.

Я только смахнул кровь с клинка своей сабли, готовясь встретить нового противника, как возле меня возник тот самый огромный черный демон.

— Этот град зовется Иерусалим, — сказал Асмодей, почти любовно смотря на картину ожесточенного боя. — Сейчас он уже много столетий как погребен песками, но когда-то люди одного из миров реками лили свою кровь за право занять его. Самое забавное, что делали они это во имя своего бога, того, кто, по их мнению, был прародителем и создателем всех смертных. Получалось, что одни братья шли убивать других, чтобы угодить отцу. Мне показалось это достаточно ироничным, поэтому я захотел увековечить это место в своем доминионе.

— Почему грешник, напавший на меня, был Владеющим?! — Проигнорировал я все объяснения демона.

— Что значит, «почему?» — почти по-человечески удивился слуга Князя Преисподней. — Ты думаешь, что во всех мирах обитают такие же немощные смертные, как и в твоем родном?

— Выходит, что в Ад попадают люди разных миров? — Продолжил допытываться я, внутренне опасаясь, что мое неуемное любопытство разозлит Асмодея. — И многие из них имеют развитую Искру Души?

— Искра Души, Источник, Истинная Аура, Мана, Аджна, Ядро, Сердце Духа, — приспешник Сатаны принялся загибать пальцы на своей монструозной семипалой ладони, — глупые люди дали тысячу названий тому, что не может существовать отдельно от их души. Это часть вашей сути, просто в одних мирах научились ее развивать, а в других даже не подозревают о такой возможности.

— Так Анима Игнис всегда была во мне? — С волнением спросил я, почему-то испытывая страх перед правдой.

— Конечно, как и в любом другом смертном, — пожал плечами Асмодей.

— И в чем же ее назначение?

То, как ухмыльнулся демон после моего нового вопроса мне совсем не понравилось. Если б я мог, то забрал свои слова назад… но, к сожалению, сорвавшееся с языка поймать не в силах даже Дьявол…

— Ее назначение — стать нашей пищей…

Голос Барона Ада опустился до частот какого-то немыслимо низкого инфразвука, заставляя каждую жилку в моем духовном теле вибрировать ему в такт. Ощущение того, что наши души здесь всего лишь для того, чтобы стать едой для несметной армии Сатаны, просто убивало волю. Получается, что мы — просто бараны, которые идут в армейском обозе. Настанет нужда — и часть зарежут, чтобы поесть свежего мяса… А пока мы можем пастись тут, на землях адских доминионов…

Видимо, желая показать правдивость своих слов, демон протянул свою когтистую руку, и я тут же почуял, будто меня раздирает на части какая-то незримая сила. Упав на колени, я закричал, пытаясь ногтями разодрать собственную грудь, лишь бы привычной болью заглушить эту невыносимую пытку. Когда терпеть стало совсем невыносимо, я вдруг вспомнил о сабле, валяющейся у моих ног, и попробовал было наколоться на нее, однако именно в этот момент все прекратилось, так же внезапно, как и началось…

Подняв покрасневшие от лопнувших сосудов глаза на Асмодея, я увидел, что он подобно мне стоит на коленях, а губы его беззвучно шевелятся. Язык демонов давался мне тяжело, но мне показалось, что я сумел прочесть слова «прости», «повелитель» и, возможно, «я все исполню». Но поручиться за это я бы не смог.

Воспрянув с сухой земли собственного доминиона, помощник Дьявола на короткий миг явил мне свое демоническое нутро, пропитанное ослепительной яростью и злобой.