Изредка выступления проходили в Дрихте, в прохладных летних дворцах короля Аадила. Они устраивались в городах-государствах Ядоши, где мужчины с громкими голосами и курящие табак женщины платили непомерные деньги, лишь бы посмотреть на движения аш, словно эти танцовщицы — какие-то диковинные представители человеческого зверинца. Они выступали в холодной Истере, где даже застегнутые наглухо плащи и меха не могли скрыть покачивания тел и изящества форм.

И теперь перед одинокой могилой девушка исполняла свой ритуальный танец Танцующего Ветра. Вокруг нее вздымались волны и рукоплескали ей. Таурви инстинктивно вторил ее движениям: кружил, как и она, поднимался и склонялся одновременно с ней. А вместе с ними вращался и весь мир.

Постепенно танец подошел к концу. В глазах девушки застыла тайна. Таурви приблизился к ней и лизнул лицо, будто преданный пес, приветствующий своего хозяина. Ее радостный смех эхом разлетелся над водой.

Невзирая на усталость, утром я по привычке проснулась рано, когда в Доме Валерианы еще все спали. Стараясь никого не разбудить, я с метлой наперевес прокралась на цыпочках к входу в аша-ка, чтобы приступить к своим утренним обязанностям. Как обычно, там меня ждал Фокс — он стоял, прислонившись к деревянному столбу с названием аша-ка и гербом.

— С кем ты вчера дрался? — спросила я и начала подметать дорожку.

— Дрался?

— Я тебя видела. Ты был с каким-то парнем, у которого еще татуировка в виде птицы.

— Ах, с ним. — Он небрежно отмахнулся от моего вопроса. — Просто недавно я понял, что моя армейская подготовка в Одалии ни на что не годится, поэтому попросил одного солдата показать мне несколько боевых приемов. Так я и узнал, что во дворце что-то происходит.

— А разве во дворце не все время что-то происходит?

— Армия Искателей смерти собирается покинуть город.

Я замерла. Для аш, как и для Искателей смерти, Анкио являлся главным центром, и большинство из них служили кионской императрице.

— Что? Но почему?

— Не знаю. — Впервые Фокса подвела необъяснимая способность каким-то образом быть в курсе городских сплетен. — Мне кажется, это как-то связано с саурва. Темная аша, отвечающая за его воскрешение, умерла некоторое время назад, но о ее гибели узнали только после моей.

— Да. Ее, по-моему, звали Сахмет. — Я до сих пор не привыкла к тому, с какой небрежностью Фокс отзывался о своей кончине. — Надеюсь, они найдут его до тебя. И не стоит из-за этого расстраиваться.

— А почему бы не попробовать? С тех пор у меня появились некоторые преимущества.

— Об Искателях смерти мне известно немного. Пока что я встречалась только с одним, да и тот оказался не слишком разговорчив.

— Они занимаются практически тем же, чем и аши. Только на них не так приятно смотреть. И вряд ли они танцуют так же хорошо. Как только стеклянные сердца маленьких мальчиков изменяют цвет, их забирают и начинают тренировать. Им достается не самое лучшее детство, зато из них получаются отличные бойцы. Надо бы побольше разузнать, куда они направляются и знают ли, где может скрываться саурва.

— Фокс, только не говори мне, что ты собираешься проникнуть во дворец ради удовлетворения своего любопытства.

— Хорошо. — Мой брат усмехнулся и спокойно забрал у меня из рук метлу. — Я ничего не скажу.

— Я серьезно. У тебя могут быть неприятности. — Я зачерпнула немного воды из металлического ведра у калитки и вылила на дорожку. Брат, прихрамывая, чуть отошел в сторону и продолжил подметать. — Себе я их уже заработала, так что нашу норму за год выполнила.

— Не похоже, что сейчас у тебя трудности. Эта старуха снова тебя наказала?

— Если только разорение половины магазинов в округе для моего будущего гардероба можно считать наказанием.

— Они тебя боятся.

— Меня?

— Не всякая аша способна сделать то, что ты сотворила с «Падающим листом». Хозяйка Императорского Дома вчера была в ужасном настроении. Она хотела оплатить ущерб чайной и пришла в ярость, узнав, что Пармина настояла на своем.

— И откуда ты все это узнал? — подозрительно спросила я.

— Служанки из Императорского Дома любят поболтать. — Он пожал плечами. — Встретил двух в кондитерской, пока те скрывались от своей госпожи. Не понимаю, зачем эти две старухи соперничают друг с другом за оплату ремонта. Большинство людей поступило бы наоборот.

— Они делают это не для того, чтобы проявить жалость к владелице чайной, а чтобы представить себя в выгодном свете. — Окунув губку в ведро, я принялась оттирать белые стены. — Все дело во власти и том влиянии, которое может оказывать твой Дом. Чем больше денег ты тратишь, тем больше тебя уважают. Более того, люди стремятся понять, насколько они влиятельны.

— Похоже, за это время ты чему-то здесь научилась. — Фокс прислонил метлу к чистой стене и отыскал еще одну губку. — Ты уверена, что хочешь стать частью этого мира? Не думаю, что его жестокие законы пойдут тебе на пользу.

— Пути назад нет, я уже погрязла по самые уши. Воскресив тех крыс и… — на миг я замолчала, не зная, насколько уважительно и уместно будет называть их «трупами», а после продолжила: — трупы, я одновременно ощутила ужас и возбуждение. Я оцепенела от страха. Мне казалось, будто часть меня отняли, и теперь я не знаю, как ее вернуть. При этом мне было хорошо.

На этот раз Фокс остановился и посмотрел на меня:

— Хорошо?

Я кивнула.

— Всякий раз призывая Тьму, мне кажется, что я могу делать это бесконечно. Но леди Микаэла обещала научить меня ее контролировать. Даже в интересах госпожи Пармины защищать меня, каких бы долгов ей это ни стоило.

Сейчас Фоксу не требовалось дышать, однако в звуке, похожем на вздох, я услышала пустоту и тревогу.

— Я поддержу любое твое решение, но не думай, что наш разговор окончен. Я по-прежнему считаю, что есть другой выход.

— Тия! — Пронзительный голос госпожи Пармины вспугнул стаю голубей. — Ты где? Что ты там делаешь на улице? Оттираешь стены! С какой стати ученица-аша должна выполнять работу прислуги? Ну-ка быстро иди сюда и садись завтракать. У тебя первый урок через час! Не заставляй Шади ждать. Нет, нет, твой брат пусть продолжает до прихода Каны. Мне он не нужен. Рахим тут прислал одеяние ученицы. Так что снимай свои дешевые туники, пока никто тебя не увидел в этом тряпье!

— Стань ашей, если должна, — с нотками веселья в голосе прошептал мне Фокс. — Но пообещай, что, когда возглавишь Дом Валерианы, у тебя не будет такого же скрипучего голоса и лица, как у чернослива.