Коваля становятся глубже и интенсивнее, и судя по раскрытым губам и выражению лица, он кончает, заставляя Лейлу принять все, что он способен ей сегодня дать.

Я все еще не могу двигаться и смотрю на то, как он поворачивается в мою сторону… наши взгляды с Димой встречаются, и его голодный взор исподлобья пронзает меня таким электричеством, что кажется, я сейчас сгорю заживо.

Мне надо уходить отсюда. Бежать. Исчезнуть.

Голова так сильно кружится, что я не могу определить стороны света. Теряюсь в пространстве… не могу дышать, легкие ощущаются такими тяжелыми.

Мне нужно бежать, бежать без оглядки из этого странного места.

Не могу поверить, что видела, как Коваль трахается со своей Лейлой. Черт, а его всегда это заводило. Он любил делать это в примерочной магазина, ласкать меня на задних рядах в кино или даже на улице, ночью, в каком-нибудь укромном дворе. Что мы только не вытворяли….

Десять лет… я не испытывала ничего подобного. И я знаю, что мне не стоит даже вспоминать каково это. Коваль для меня, как запрещенный глоток эйфории — вызывает привыкание с первого раза. Лишь один поцелуй может разрушить все, ведь я обязательно захочу большего и уже не смогу согласиться на меньшее.

Такого как с ним никогда больше не было и не будет. И это не громкие слова инфантильной восемнадцатилетней девчонки. Я просто знаю это… мы с ним созданы друг для друга. Но иногда жизненные обстоятельства, обиды и банальная гордость губят даже что-то настоящее, яркое, незабываемое.

То, что остается яркой вспышкой пламени в памяти.

Я пячусь назад, уверенно отступая от стекла. Прячусь за проходящих людей в костюмах, стараясь быстро скрыться из поля зрения Коваля.

Одно мгновение, и я резко разворачиваюсь и несусь вперед, неважно куда, лишь бы как можно дальше от него. Он же не пойдет за мной, верно? Вряд ли они с Лейлой закончили.

Черт. Я не знаю, что ужаснее — то, что я будучи замужем возбудилась от того, как другая женщина делает ему минет, или то, что он меня увидел.

Я бегу, не разбирая лиц, поворотов, не ориентируясь в пространстве. Алкоголь горячит кровь, громкая музыка действует на нервы. Я должна скрыться где-нибудь до утра, отсидеться до окончания вечеринки в безопасном бункере, вот и все.

К своему удивлению, в этот самый момент я замечаю перед собой некий странный объект, что мгновенно привлекает мое внимание. Птичью клетку, высотой в метра три и таким же диаметром. Конструкция выглядит масштабно и впечатляюще, поражая воображение кованными деталями вдоль длинных прутьев.

Подойдя ближе к клетке, я акцентирую внимание на том, что от вершины конструкции исходят длинные тканевые полотна, а внутри «домика» висит огромная веревка, которая, возможно, служит спусковым крючком для опускания ткани на клетку, что создаст мне надежное укрытие.

Наверное, это просто разновидность VIP камеры для любовных утех, но мне все равно. То, что нужно. Если я накрою клетку шатром, все поймут, что укромное местечко занято влюбленными, и никто не подумает меня беспокоить.

На том был мой холодный расчет. Может быть, слегка наивный, но других вариантов все равно нет.

Смело войдя внутрь клетки, я дергаю за веревку, поднимая взгляд к куполу.

Ничего не происходит.

Дергаю сильнее, начиная злиться.

— Ну давай же, — недовольно рычу я, цепляясь кистями за шершавый канат.

— Специальные датчики на полу опускают ее, только когда в камере находятся два человека, Элина, — шепчет у моего уха Коваль, прижимаясь к моей спине, и, протянув руку, берется за тяжелый канат. — И тогда, вуаля! — замечает он. — Она не только накрывается, — дергает вместе со мной вниз. — Но еще и закрывается, — с усмешкой добавляет Коваль, в тот самый момент, когда я слышу скрип дверцы. Очевидно, срабатывают какие-то механизмы, и дверь автоматически захлопывается, под аккомпанемент шуршания ниспадающих на конструкцию полотен.

Проклятье. Что?!

— Какого черта ты следил за мной? — мгновенно вспыхиваю я, осознав всю фатальность ситуации. — Не говори, что мы заперты здесь вдвоем до утра! — дрожащим голосом замечаю я, ощущая его горячее тело каждой клеточкой кожи. Вибрации бешеной мужской энергетики бьют прямо мне в спину, оставляя следы невидимых поцелуев вдоль поясницы. Это даже не мурашки. Это ток, струящийся по всему телу.

— Не до утра. А до тех пор, пока не выполним задание. Это игровая клетка. Хороший выбор, детка, — его губы буквально в двух миллиметрах от моей шеи.

Я дрожу, ощущая мужское дыхание на себе.

Дрожу, умирая от желания ощутить его руки, его тело. Ближе, еще ближе. Кожа к коже.

Господи, Дима… за что ты так со мной? Зачем ты вернулся? Зачем стоишь над душой словно змей-искуситель?

— Игровая клетка? — переспрашиваю я, делая шаг вперед, дистанцируясь от соблазна и ходячего тестостерона. Он до сих пор без рубашки, и когда я поворачиваюсь к нему лицом, мой взгляд невольно скользит по его ключицам, выемке между ними… по широкой груди и накаченным бицепсам. Судорожный вдох заставляет губы дрожать, когда я мимолетом задеваю взором рельефы его пресса и косые мышцы.

Он стал еще сильнее, еще больше, еще внушительнее.

Я и раньше в его руках чувствовала себя хрупкой и невесомой. Но сейчас… я даже боюсь представить, что бы я чувствовала.

Я бы не сдержалась, сорвалась… черт возьми, да я уже близка к этому, особенно с затуманенным алкоголем сознанием.

— И что это за игра?

— Старая добрая игра. «Правда или действие».

— Ты шутишь? Мы что, вернулись на десять лет назад? — фыркаю я, вспоминая те самые вечера, когда я попадала к знакомым в студенческий кампус.

— Нет, Эля, — вкрадчивым голосом отзывается Коваль, глядя прямо в мои глаза. Его зрачки расширенные, такие темные, что глаза кажутся черными. Обсидиановые омуты. — Я давно живу сегодняшним днем. Это ты все время вспоминаешь прошлое.

— И в чем суть этой игры в рамках этой клетки?

— Она откроется только после того, как каждый из нас сделает по три действия, рандомно высвечивающиеся на экране.

— А что будет, если я не захочу делать эти действия? — я скрещиваю руки на груди, занимая закрытую позицию.

— Значит, будешь отвечать на вопросы весьма интимного характера. Ты все-таки на вечеринке извращенцев. Создатели этого клуба очень постарались над интерактивной программой.

— Ох, это проще простого. Врать я умею отлично и не собираюсь отвечать на личные вопросы. На остальные я готова отвечать хоть всю ночь, если потребуется, — замечаю с вызовом, ясно давая понять, что никаких «эротических действий» между нами не будет.

— Есть только одна маленькая проблема, детка, — с