— С твоей стороны это тоже нечестно, — заметил Сэм. Постукивая пальцами по пустой банке из-под пива, он задумался, насколько это связано с новым парнем, о котором Иззи ему говорила, — тем самым «чертовски привлекательным» мужчиной, за которым она так гонялась. Он нахмурился. — Ты все еще встречаешься с тем парнем?

Иззи, позабыв о собственной шутке, решила, что он имеет в виду Бенни Данауэя.

— Да, конечно.

— Конечно, — повторил он с иронией. Иззи, твердо решившая не вставать между Вивьен и Сэмом, тем не менее, не рассматривала вопрос о моногамии применительно к себе. С ее точки зрения, никаких противоречий тут не было.

Мысли Сэма прервал громкий лай, и он решил, что при данных обстоятельствах это к лучшему. Пока Вивьен живет у него, а Иззи продолжает встречаться со своим парнем, они мало что могут сказать друг другу.

В следующее мгновение Иерихон распахнул дверь на кухню и, увидев Иззи, в восторге ринулся к ней. Красная рубашка Сэма взмыла в воздух и плюхнулась в миску с водой.

— Ну и как? — спросил Сэм.

Джина раскраснелась и запыхалась.

— Что «как»?

— Он хорошо себя вел? — бодро спросила Иззи, и Джина испуганно оглянулась:

— Кто?

Иззи закатила глаза:

— Иерихон! Мы можем его оставить или ему придется влачить жаркое существование в лапах пуделя по имени Пит?

— Э… он очень хорошо себя вел, — ответила Джина, пусть и не вполне искренне. Быстро взглянув на пса, который зарывался мордой в злополучную красную рубашку, она попыталась отдышаться. — Мне кажется, отсылать его обратно несправедливо. — Джина неуверенно улыбнулась. — Ведь он к нам уже привык…

— Конечно, несправедливо. — Иззи улыбнулась в ответ и дружески потрепала собаку за ушами. — Только посмотри на него… Он устал. А ты? Как прогулка?

Джина быстро опустилась на кухонный стул. Глаза у нее сияли.

— Надо сказать, я рада. Я тебе не поверила… — добавила она, переполняясь смущением и гордостью, — но ты была права насчет знакомства с мужчинами, которые выгуливают собак. Это… ну, это действительно сработало.

— Господи, это прекрасно! — Иззи вознесла немую молитву небесам. Она не сомневалась в Томе и Люке, но Адистер сказал, что ему некогда тратить время на ерунду.

— И сколько же мужчин с тобой заговорили?

— Ну… — Джина приятно покраснела. — Пятеро.

Не так-то просто изложить свои представления о том, как должна звучать песня, человеку, которому предстояло превратить ее в нечто достойное внимания. «Разочарование» не то слово. Порой Иззи хваталась за голову и хриплым голосом пыталась изобразить звук тенорового саксофона, в то время как Бенни хмурился и в десятый раз переспрашивал, уверена ли она, что музыка должна начаться на полтакта раньше вокала. И не кажется ли ей, что лучше синхронизировать то и другое, и пусть фортепиано создает эффект эхо…

Медленно, после нескольких часов сосредоточенной, тяжелой работы, чудо свершилось. Песня приняла узнаваемую форму. Если Иззи и нарушила несколько основных правил, то Бенни продемонстрировал талант, присущий хорошему учителю, и позволил ей это сделать. Некоторые ошибки были просто вопиющими, другие, как ни странно, оказывали свое влияние, и неожиданность отхода от традиции помогала создавать едва уловимое ощущение волшебства.

Иззи, как ребенок, постигший искусство езды на велосипеде, не желала останавливаться. Положив стихи Катерины на музыку, она бурлила новыми идеями. Стихи без усилий изливались на страницы блокнота. Как только Иззи записывала их, сразу начинала слышать и музыку. Бенни пытался не отставать и обрабатывал ее идеи прежде, чем они успевали ускользнуть. Прикусывая язык каждый раз, когда она заявляла что-нибудь типа «Это вроде как дуэт для голоса и кларнета», Бенни позволял Иззи давать волю необузданному воображению.

«Этот урок действительно стоило бы усвоить всем музыкантам», — улыбаясь, размышлял Бенни, разбирая записи, которые нацарапал, следуя сбивчивым инструкциям Иззи.

Одни ее идеи были просто невозможны, другие осуществимы теоретически, но нереализуемы на практике. Но некоторые, как он был вынужден признать, оказались на диво хороши. Иззи не шутила, когда сказала, что может это сделать. По спине Бенни пробежал холодок, когда он вдруг понял, что при профессиональной помощи, хороших музыкантах и большой удаче Иззи может… добиться настоящего успеха.

— Господи, как я рада, что позвонила тебе, — призналась Вивьен, предлагая Иззи сигарету. — Здесь так ску-у-учно! Сэм постоянно на работе, а я в Лондоне никого не знаю. Наверняка он приглашает меня в «Ступени» только потому, что надеется: я найду себе парня и оставлю его в покое.

— А тебе как кажется? — осторожно поинтересовалась Иззи.

Вивьен засмеялась:

— Шутишь? Иззи, у нас с ним то, что в газетах называют бурными отношениями… Требуется нечто большее, чем небольшая размолвка, чтобы я бросилась домой. Я еще не махнула рукой на Сэма.

«Вот блин, — подумала Иззи. — Точнее, бли-ин, потому что техасский акцент — штука заразная».

— Но я вовсе не хочу сказать, что мне плохо, — добавила Вивьен. — Кто знает: если Сэм однажды увидит, как я развлекаюсь с другими, может, и соберется наконец с силами.

— Ничего не имею против новых знакомств, — сказала Иззи, вспоминая печальный разговор с Бенни. — Ты, случайно, не знакома с богатым продюсером?

Вивьен потушила едва начатую сигарету.

— Послушай, я просто себялюбивая стерва — даже не спросила, как у тебя дела с написанием песен. Как все продвигается?

— Прекрасно. — Иззи покачала головой. — Но написать песню не трудно. Следующий шаг — прийти с ней в студию звукозаписи.

— Это же здорово… И когда можно будет прийти и посмотреть?

Иззи улыбнулась.

— Когда мы накопим достаточно денег, чтобы арендовать студию. Помнишь, как Сэм отозвался обо мне? Роскошные волосы, отличный голос и ни гроша в кармане. Снять приличную студию хотя бы на день стоит тысячу двести фунтов. Это гораздо больше, чем мы с Бенни можем себе позволить.

— Жаль. — Вивьен, кажется, была удивлена — это находилось за пределами ее понимания. Потом она вдруг просияла. — Ну так займи денег. У Сэма. Он охотно одолжит тебе эту сумму, и ты вернешь, как только разбогатеешь.

Эта мысль уже приходила в голову Иззи. На мгновение она задумалась, а потом покачала головой:

— Не могу.

Вивьен явно была сбита с толку.

— Почему?

— Трудно объяснить, но мне придется обойтись собственными силами. В представлении Сэма я сущее финансовое бедствие, в смысле — расточительна. И конечно, он абсолютно прав. Но ничего не могу поделать, просто я такая. И просить у него деньги мне будет… неловко.

«Быть в долгу у Сэма — значит, подкрепить его мнение обо мне. А у меня, в конце концов, есть гордость».