– Север, ты молишься? – спросила она.

– Молюсь? – поразился я. – С чего ты взяла?

– У тебя губы шевелятся, а ничего не слышно.

Я перебрал в уме с десяток непристойных ответов, пяток более-менее приличных, но вслух сказал:

– Не твое дело.

– В каких богов ты веришь, Север? – не отставала она.

– В шестерых старших, Всеприсущих, – сказал я и добавил с удовольствием: – И Великого Нижнего, конечно же. В их детей и приемышей, младших богов, и если я начну перечислять их имена, то мы не стронемся с места до следующего утра! Удовлетворит тебя такой ответ?

– Да, вполне, – сказала Злата, пряча глаза.

И к чему, хотелось бы мне знать, был этот допрос?

– Она что-то задумала, – сказала Эсси, когда мы остались одни. Ну как – одни… С нами были еще Везунчик и Хадрисс, но этот не пытался читать по губам.

– Хотел бы я знать, что именно, – мрачно ответил я. Почему-то я был склонен ожидать от Златы какой-нибудь пакости. – А ты бы послушала. Может, она это с Золотом обсуждать будет?

– Вряд ли, – вздохнула девушка, и я понял: мой совет запоздал. Она наверняка уже разведала все, что сумела. Последующие ее слова подтвердили мою догадку: – С Золотом она ни о чем серьезном не говорит, помалкивает больше. Это он соловьем заливается, мечтает, как они убегут подальше и вместе жить станут! А она слушает, кивает, улыбается, но думает о чем-то другом… Жалко, что я мысли не умею читать, ой, как жалко!

– Жить станут… – буркнул я. – На что, интересно знать? Золот в подмастерья к кому-нибудь пойдет или поденщиком наймется? А Злата станет посуду мыть или там шить?

– А и вправду, Север, – задумчиво произнесла Эсси, – помнишь, я говорила тебе: если бы мне пришлось убежать из дому, я бы подготовилась как следует. И уж всяко подумала бы – нужно будет на что-то жить! Даже если бы я всецело полагалась на того, с кем решилась на побег, все равно взяла бы что-то на черный день. А у этих двоих совсем ничего нет… Может, их кто-то ждет в уговоренном месте?

– Не припоминаю, чтобы они говорили о таком. – Я почесал в затылке. – Все разговоры сводились к одному: добраться бы хоть до Фойрона, вообще убраться как можно дальше от дома, вот и все. И ни в какое определенное место они не торопятся, по-моему. При мне они не говорили ничего подобного. Да ты сама вспомни, они даже дороги толком не знали!

– Вот это-то мне и не нравится, – серьезно сказала она. – Золот – дурачок… то есть он симпатичный паренек, любит эту свою Злату, но, кажется, даже не задумывается о том, что с ними будет дальше. А Злата… Знаешь, Север, сперва мне показалось, что она такая восторженная девица, начитавшаяся романов. Вот не захотела замуж – и сбежала с любимым…

– А теперь? Ты передумала?

– Передумала, – кивнула Эсси. – Пока не пойму, в чем дело, но иногда она так смотрит – то на тебя, то на Золота – будто прикидывает в уме, кто из вас ей полезней. Это пока с двоими удобней, а что дальше?

Я задумчиво подергал себя за кончик хвоста. Надо же, давнишняя дурная привычка вернулась!

– Только не говори, будто она разлюбила Золота и влюбилась в меня, – попробовал я пошутить. – И вообще, раньше ты говорила, что она меня боится! Перестала, что ли?

– Почти. Ну сам подумай: если бы ты что-то замыслил, давно бы сделал. Вы же с ней вдвоем на берегу оставались! А если бы ты еще подговорил Хадрисса утопить Золота… Но не подговорил же? И даже пальцем ее не коснулся… Так что, по-моему, она все больше уверяется в мысли, что ты – человек благородного происхождения. Кстати, – добавила Эсси, – об этом она Золоту говорила, и он даже согласился.

– Ну, пусть так, – вздохнул я. – А кстати, на Хадрисса она так не смотрит? Ну, с точки зрения полезности…

Эсси отрицательно качнула головой.

– Вот его она боится, и очень сильно, – сказала она. – И с чего бы? Он ничего дурного никому не сделал! Ох, понять бы, в чем тут дело… Может, погадаешь?

– Что толку? Ты же сама видела: сколько ни раскидываю камешки, во внешнем круге пустым-пусто! А во внутреннем и среднем все то же самое. Я ведь не настоящий прорицатель, во всех тонкостях расклад истолковать не могу!

– Надо было тебе учиться получше, – с досадой произнесла Эсси. – Но ладно уж… Буду теперь приглядывать за Златой повнимательнее, глядишь, что и замечу.

Я кивнул, потом вспомнил, о чем давно собирался спросить привидение.

– Эсси, а когда ты исчезаешь, куда ты пропадаешь?

– Ну… – Мне показалось, что вопрос застал ее врасплох. – Не знаю, как объяснить. Я… словно засыпаю на какое-то время. Там, в подвале, я почти все время спала, приходила в себя, только когда кто-нибудь оказывался неподалеку. Там все равно нечего было делать… – Она помолчала. – Теперь я так редко поступаю. С тобой не скучно.

– Погоди, кажется, я не так спросил. Вот ты вчера опять обиделась и исчезла… Это и есть твой «сон»?

– Нет, – рассмеялась Эсси. – Это совсем разные вещи! То, что ты меня не видел, еще не значит, что я пропала бесследно! Я рядом была.

– Вот мерзавка, – произнес я беззлобно. – Ладно, теперь я предупрежден… И вообще, послушала бы ты, о чем там Злата с Золотом снова шушукаются.

– Иду, иду. – Она церемонно подобрала полупрозрачный подол, сделала реверанс, но не удержалась и хихикнула: – Север, видел бы ты, какое у тебя лицо сейчас смешное!

Увы, и на этот раз ничего не удалось узнать.

А на следующий день случилась беда.

Глава 10

Мы продолжали путь вглубь Фойрона. Я впереди, Злата с Золотом следом, Хадрисс трусил по обочине, время от времени ныряя в придорожные кусты. Неутомимый оборотень легко выдерживал заданный мною темп, чем несказанно удивлял Золота.

– Навстречу едет кто-то, – сообщил Хадрисс, в очередной раз показавшись на дороге, и я придержал Везунчика. – Там дорога круто поворачивает, за деревьями вы их не увидите, а я напрямки срезал, посмотрел. Пятеро, и непохоже, что простые путешественники. Не понравились они мне, так я уж ближе подходить не стал…

– Правильно, – кивнул я. – Так… Ну что, надо убраться с пути, пускай проедут. Не хочется мне что-то ни с кем встречаться!

– Ага, – кивнул Хадрисс. – Давайте направо, там подлеска нет почти, проедете…

Скрыться мы не успели: едва я обернулся к Злате с Золотом, чтобы велеть спешиться и уводить лошадей в лес, как впереди послышался конский