– Просыпайтесь! – закричал он братьям. – На нас напали! Вставайте, вставайте!

И снова помчался на поиски, но запнулся о лопату и выругался.

– Что случилось, братец?

Из палатки, сонные и одуревшие, выглянули Самуэль с Йораном. Никлис потащил их наружу, сжимая в руке лопату.

– Нападение!

Самуэль прислушался, но больше никаких криков не было.

Только негромкие голоса и топот ног между палатками. Остальные кнехты тоже проснулись. Запылали факелы, и Карл Вагнер выступил вперед с обнаженным мечом.

– Что случилось, парень?

– Нападение! На господина Кнута, вон там!

Никлис указал на озеро. И все как по команде устремились туда.

– Крепелин, ты где?

Свет факелов метался между деревьями, и тени плясали как бешенные. Наконец раздался крик:

– Здесь он! Я его вижу! Он…

Следом все стихло. Повисла зловещая тишина.

Свет факелов перестал метаться, огни спустились к глади озера. Никлис поспешил туда же. Самуэль и Йоран следом.

На берегу стоял Карл Вагнер в окружении пяти кнехтов. Их факелы освещали неподвижное тело, которое лежало, неестественно выпрямившись, на моховой подстилке, в четырех шагах от воды.

Все вокруг было залито кровью, но Никлис все равно узнал лежавшего.

Это был Кнут.

Кнехт лежал на спине, бочонок из-под пива валялся рядом. Один его глаз неподвижно замер, уставившись на звезды в ночном небе.

Второй отсутствовал. Половина лица Кнута была содрана напрочь. На тех участках кожи, что еще оставались, виднелись раны.

От чьих-то глубоких укусов.

Ветер стих, и блестящая неподвижная поверхность Стуршёна ровно мерцала во мраке. На землю опустилась ночная прохлада, и господин Сейениус зябко кутался в свой плащ, с неудовольствием поглядывая на девушку, стоявшую рядом с ним.

– Пора возвращаться домой, фрёкен Ловиса.

– Подождем еще, – ответила Ловиса. – Вот увидите, он скоро покажется, господин Сейениус.

Господин Сейениус и Ловиса прибыли на самую западную оконечность острова. Худой долговязый чиновник восседал на жеребце Регеле, рядом Ловиса на своем Аегире. В руках она держала пастуший рожок и смотрела с утеса на неподвижную гладь Стуршёна.

По приказу фогта их сопровождали пешком пять кнехтов. Но пока что они держались в стороне, оставаясь на опушке между деревьями.

– Я люблю созерцать озеро в минуты покоя, – промолвил после долгого молчания Сейениус и устало вздохнул. – Но сейчас у меня скопилось слишком много дел в замке, фрёкен Ловиса. На подходе большое войско с юга и нужно многое сделать перед финальным сражением…

– Скоро, – сказала Ловиса. – Последняя попытка.

Она набрала в легкие побольше воздуха и дунула в рожок. Теперь, когда ей не нужно было бояться, что ее обнаружат, она могла дуть в полную силу. Так она и сделала. Громкий пронзительный клич пронесся над черными водами озера.

Аегир переступил с ноги на ногу и тревожно заржал.

Ловиса знала, что звук рожка неприятен лошадиному уху. Но ее верный конь остался на месте, как и Регель советника.

Отзвук рожка замер вдали. Ничего не произошло. Ровно, как и в прошлый раз.

– Все, – сказал Сейениус. – Пора уезжать.

– Подождем, – ответила Ловиса.

И дунула снова.

Тут возле самой поверхности озера сгустилась чья-то тень. Она все росла и росла, и, наконец, показалась наружу, быстро и легко выскальзывая из-под воды, словно ждала ее.

– Вон он! – крикнула Ловиса. – Смотрите!

Но Сейениус лишь устало вздохнул.

– Я не сомневаюсь, фрёкен Ловиса. Но теперь нам пора ехать в замо…

Внезапно он замолчал и, привстав на стременах, впился взглядом в озеро.

– Что это там такое?

Темная тень нарушила неподвижность водной глади, и наружу явилась блестящая спина змея. Вода пенилась и закручивалась вокруг нее водоворотами, словно в озеро неожиданно устремился поток с гор.

– Стурси! – позвала Ловиса.

И змей услышал ее. Ловиса подняла рожок и заиграла снова. Водный поток усилился. Змей качнулся к острову, прямо к скале.

Кони беспокойно ржали и рыли копытами землю. Сейенус смотрел во все глаза, забыв как дышать.

– Что… что это? Вы тоже это видите?

Но Ловисе некогда было отвечать. Она играла мелодию, приказывающую угомониться.

Мощный рев воды превратился в тихое побулькивание. Тень снова исчезла под водой. Но Ловиса видела, что змей плывет к берегу, наращивая скорость.

Дальше все происходило очень быстро. Сейениус сидел на лошади, словно окаменев.

Ловиса позвала его:

– Господин Сейениус! Нам пора…

И тут вода под скалой словно взорвалась, и из пены поднялась блестящая голова змея. Его огромное тело било по воде, словно гигантский кнут.

Озерный змей зашипел и в каскаде водяных брызг ринулся вперед, прямо на скалу.

– Нет! – закричала Ловиса.

Кнехты позади них в ужасе закричали и кинулись кто куда. Конь Регель пронзительно заржал и встал на дыбы.

Сейениус с криком отпрянул назад и свалился с седла.

К счастью, он упал не на голый камень, а на подстилку из валежника, которая смягчила падение. Плащ укрыл советника словно одеялом, а конь, почуяв, что остался без седока, мигом умчался прочь.

– Стой, Регель! – завопил Сейениус. – Стой!

Но конь в панике галопом мчался вдоль берега.

Ловиса едва успела бросить взгляд в его сторону – голова змея была уже на уровне скалы, и ей стоило большого труда удержать Аегира на месте.

– Спокойно! – крикнула она.

Если Аегир удерет, как и Регель, то змей может ринуться за ними в погоню и проглотить обоих.

Но гигантский змей пока и не думал нападать. Он лишь шипел, глядя только на Ловису, и качая туда-сюда головой, продолжал подниматься все выше и выше над девушкой.

Аегир хрипел, исходя пеной, и наконец Ловиса решилась и потянула коня за поводья.

Потом спрыгнула с седла и шлепнула Аегира по крупу.

Недолго думая, конь припустил вглубь острова вслед за Регелем и сбежавшими кнехтами.

Одна лишь Ловиса осталась стоять между гигантским змеем и Сейениусом. Змей напряг свое тело и взобрался на скалу. Зашипел и, завиваясь кольцами, двинулся вперед…

– Нет! – завопил Сейениус и ползком попятился назад. – Только не меня!