– Не волнуйся, внученька, – забурчал старичок, – твоя задача – просто сидеть для подстраховки. Я ее сам удержу.

– Как? – воскликнула я. – Спиной? У вас там запасных конечностей нет!

– Сейчас поймешь, – сказал дедок, – держи Сивку, да ноги растопырь для удобства. Ну, раз-два… Эх, дубинушка, ухнем!

Я изо всех сил вцепилась в здоровенный руль. Иван Степанович сел на четвереньки и скомандовал:

– Лариса, штеен![10]

Корова без особых усилий приподнялась. Я поразилась – она стояла на задних конечностях, держа перед собой связанные передние, и не выказывала ни малейшего недовольства. Похоже, они с Иваном Степановичем действительно отрепетировали все до автоматизма.

Затем дедуля подлез под буренку, просунул свою голову между связанными ногами, скомандовал: «Ап!» – и резко выпрямился.

У меня от изумления дух перехватило. Корова, как гимнастка, поджала задние ноги и теперь висела на спине старика наподобие рюкзака, только держался «мешок» не на лямках, а на шее Ивана Степановича при помощи обмотанных веревкой передних конечностей. Понимаете? Очень спокойно, без натуги, пенсионер сделал два шага и сел на мотоцикл. Ларисина попа плавно опустилась на сиденье.

– Видела, внучка? – совершенно не запыхавшись, поинтересовался дед. – Пристраивайся сзади, обними Лариску, и айда. Не боись, я не лихачу. Шлем не забудь надеть. Вон он, на стене сарая висит.

Старик не обманул – огромный мотоцикл катил медленно. Похоже, Ивану Степановичу все же мешали копыта коровы, оказавшиеся чуть пониже его подбородка, да и сама Лариса, навалившаяся ему на спину, хоть и была не очень крупной, но все же тянула, наверное, килограммов на шестьдесят (хотя я не умею определять на глазок вес и могу ошибаться). Надо отдать должное буренке – она не дергалась, не пыталась сменить неудобную позу, а замерла, как замороженная. Я, обняв руками спину мини-коровы, не испытывала особых трудностей, мешал только малоприятный запах, исходивший от плащ-палатки.

Внезапно сбоку на дороге возникла фигура представителя ДПС, размахивающая жезлом. Иван Степанович притормозил.

– Эх-ма! Не повезло! Ну, внучка, теперь от тебя зависит, как сюжет разовьется. Полицейский молодой, ты красавица, авось служивый павлиний хвост распустит и от нас отстанет. Ты уж уговори парня-то! Документы в сумочке, она в багажнике.

Я слезла с сиденья, достала из железного короба потрепанную книжечку, напоминающую записную, и кинулась навстречу парню-гаишнику, тараторя, как футбольный комментатор:

– Здравствуйте, вот дедушкины права. Извините, он из-за руля не может встать. Везем бабушку в больницу. Плохо ей совсем, еле-еле усадили. Если Иван Степанович поднимется, бабуля упадет и умрет у вас на дороге. Нехорошо получится.

– На чем едете-то? – перебил меня гаишник.

– На мотоцикле, – удивилась я.

– Никогда такого не видел! – воскликнул полисмен и попытался приблизиться к Сивке-бурке.

– Он трофейный, – зачастила я, – мой предок его из Берлина пригнал, сразу после Победы, в сорок пятом году, в прошлом веке. Это наша семейная реликвия.

Сержант сделал шаг вперед, я встала перед ним.

– Что мы нарушили?

– Нельзя ездить втроем на двухколесном средстве передвижения, – объявил парень, – я права отобрать должен!

– Сказала же, у нас бабушка заболела! – захныкала я. – Неужели такой добрый, красивый мужчина, как вы, не пожалеет двух стариков и внучку? Плииз!

– Про жалость в правилах дорожного движения ничего не сказано, – оборвал меня вредный гаишник.

– Плохо старушке… – как можно печальнее произнесла я.

– Сейчас посмотрю, – не сдался гад и попытался обойти меня. Я тут же преградила ему путь, но зоркий глаз стража дорог уже заметил нечто странное.

– Скрючилась как-то бабка, – протянул он, – не сидит, а почти лежит на водителе. Пьяная?

Я, вспомнив, что нападение лучший способ обороны, пошла в атаку.

– Не оскорбляйте пожилую даму, бабуля не прикасается к алкоголю! Что вы к нам придираетесь? Шлемы на голову надеты у нас у всех, документы в порядке.

– Троим на байке нельзя, – попугаем твердил патрульный. – Есть два пути решения задачи. Первый: я забираю права. Второй: ну, сама понимаешь. Но тогда едете спокойно дальше.

– Дать вам денег? – уточнила я. – Сколько?

– Пять тысяч, – заявил взяточник.

– Ты гоблин! – взорвалась я. – Совесть совсем продал? Хотя я зря спрашиваю, и так видно.

Лариске, похоже, надоело находиться в противоестественной для порядочной коровы позе – она издала громкий ноюще-воющий звук.

– Что это? – встревожился гаишник.

– Бабушка сейчас в обморок упадет, – пригрозила я. И, кажется, зря.

Полисмен быстро обогнул меня, сделал шаг к мотоциклу и замер. Я опомнилась и снова заняла нужную позицию, очутившись лицом к лицу с сержантом.

– Руки у пассажирки ненормальные, – пробормотал парень, – не пойму, как она деда за шею держит.

Я обернулась, увидела копыта Ларисы, находящиеся чуть ниже подбородка старика, и поняла, что в идеальном плане Ивана Степановича есть прореха. На корову кроме шлема, плащ-палатки, очков и платка надо натягивать варежки.

– Пальцы в кулаки сжала? – вслух размышлял рвач. – Закутана, словно ее похитили… Эй, бабушка, документы при себе имеете?

Лариса снова взвыла, а на меня снизошло вдохновение. Чего больше всего боятся мужчины? Потерять работу и чем-нибудь плохим заболеть. Первая педаль в нашем случае не сработает, а вот вторая…

Я набрала полную грудь воздуха.

– Ты глупый? Бабушка заразилась чумой экваториальных лисиц. Ездила на отдых в Африку, там и подцепила. От инфекции тело увеличивается в размерах, лицо делается, как у буренки, пальцы превращаются в подобие копыт. Вирус передается при чихании, на кого попал – сразу заболеет.

Иван Степанович, до сих пор сидевший молча, приподнял голову и громко произнес:

– Апчхи!

Лариска взвыла сиреной.

– Лучше отойди, – сказала я парню, – не ровен час вирус на тебе осядет. У молодых мужчин недуг особенно тяжело протекает, в девяносто девяти случаях из ста больные навсегда становятся импотентами.

Гаишник развернулся и рысцой ринулся к служебной машине.

– Нам можно уезжать? – крикнула я.

– Валите отсюда поскорей, – заорал взяточник, не оглядываясь.

– Молодец, внучка, – похвалил меня Иван Степанович, – едем дальше.

Я умостилась за Ларисой, обхватила корову руками, прижалась к ее спине и зажмурилась. Мотоцикл зафыркал и уверенно покатил вперед. Меня охватило ликование. Умница, Степа! Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет, правильно сказал Александр Невский. Хотя, неизвестно, говорил ли русский князь на самом деле сию фразу. И в нашем с Иваном Степановичем случае она должна звучать иначе: кто к нам за взяткой придет, от чумы экваториальных лисиц и загнется.