Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я в о р. Баста, точка! (Федю.) На чем мы остановились?
Ф е д ь. На газетах и журналах.
Я в о р. Выкладывай, Лоб, что там у тебя дальше?
Л о б (обиженно). Я больше не могу. (Жест в сторону Романа.) Пускай он, этот ученый остряк.
Р о м а н. Берусь написать раздел: почему у нас так много пьют? (Лобу.) По вашему методу, я сейчас прикинул: если бы все бутылки из-под водки, самогона и вина, выпитого в нашем колхозе за год, положить в одну линию, то она, эта линия, протянулась бы до нашего областного центра…
Входят Г р и ц ь С о б ц а б э к а л о и Л е с я. Оба молодые, хорошо одетые.
Г р и ц ь. Можно?
Л е с я. Добрый вечер!
Я в о р. Добрый вечер, Гриць и Леся! (Ласково.) Часом, не на свадьбу ли пришли приглашать?
Г р и ц ь. Заявление вот… (Подает.)
Л е с я. И мое… (Тоже подает.)
Л о б. А мы тут про тебя вспоминали, Собцабэкало. Самый культурный шофер в колхозе и механизатор.
Я в о р (пробежал глазами заявление). Что такое? Да вы… ты думал, Гриць, когда писал?
Г р и ц ь. Думал, Танас Карпович.
Я в о р. Садитесь.
Л е с я. Спасибо. Мы и постоим.
Я в о р. Садитесь, вам сказано! (А сам, взволнованный, ходит по комнате. Внезапно останавливается около Леси.) Ты ж у нас на Доске почета красуешься! Медаль получила!
Л е с я. Спасибо! Получила.
Я в о р. Что ж ты будешь делать в том Киеве? Там сахарная свекла не растет.
Л е с я (встает). Буду работать в типографии. Моя родная тетка там бригадиршей.
Г р и ц ь (тоже поднялся). А я — шофером. Уже договорился.
Я в о р. Чего встали, сядьте!.. Кто вас научил низкопоклонству? Человек звучит гордо! Знаете, кто это сказал?
Л е с я. Максим Горький.
Л о б. И тебе не стыдно, Леся? Горького знаешь, а из колхоза удираешь? Да еще из какого — самого богатого в области! (Грицю.) Сколько ты в прошлом месяце заработал на свою душу?
Г р и ц ь. Сто восемьдесят.
Л о б. А в горячую пору получал и больше?
Г р и ц ь. Получал и больше.
Л о б. И мотоцикл с коляской приобрел. И собственную «Ладу» можешь купить, как твой напарник Коваленко. А в Киеве что будешь иметь?
Я в о р. Чего молчишь?
Л о б (Лесе). Сколько у тебя шелковых платьев, нейлоновых блузок, кофточек? Полтора десятка наберется?
Л е с я. Как у всех…
Л о б. И бежишь из колхоза: себе на погибель, а Танасу Карповичу — на позор! Весь район завопит — от дважды Героя уже удирают.
Я в о р (грохнул кулаком по столу). Ты замолчишь наконец, пастор! (Ласково к молодежи.) Вот что, Гриць, и ты, Леся. Ступайте домой и подумайте. Хорошенько подумайте.
Г р и ц ь. Мы уже думали. Дайте нам справки.
Л е с я. Отпустите нас из колхоза.
Я в о р. Требуете?
Г р и ц ь. Просим, Танас Карпович…
Я в о р. Сам не имею права… На правлении поставлю. А сейчас идите… (Повысил голос.) Уходите, вам сказано!
Г р и ц ь и Л е с я. До свидания. (Уходят.)
Я в о р (тяжело опускается на стул, обхватив руками голову). Вот и дожил! Догероился!
Л о б. Успокойтесь, Танас Карпович!
Я в о р. Отойди, диаграмма!.. Первый в области! Наибогатейший!.. Ты скажи, почему люди бегут из наибогатейшего колхоза?
Л о б. Несознательные… Карл Маркс учил… (Достает из кармана распухшую от закладок книжку — ищет цитату.) Вот, слушайте…
Я в о р. Заткнись! А то возьму сейчас эту книжку и трахну тебя по твоей сознательной башке! (Роману.) А ты, духовный комсомольский пастырь! Почему сейчас молчал, почему даже слова не проронил этим ребятам?
Р о м а н. Растерялся. Честно. Это так неожиданно…
Я в о р. Брешешь! Вижу, сердцем чувствую — ты их духовный наставник! Кто здесь сейчас говорил: человеку нужно не только хлеб и сало? Кто говорил, что эти показатели — на брюхо населения?
Р о м а н. Я говорил.
Я в о р. И гордишься этим?
Р о м а н. Не горжусь, но и не отказываюсь.
Я в о р. Видал, какой новатор прибыл к нам из академии! Как тот Цезарь: пришел, увидел, победил!.. (Передразнивает.) На брюхо населения! А ты знаешь, ученый академик, сколько я и твой отец покойный пота пролили, сил отдали, чтоб наконец накормить голодные людские желудки. Ты и все эти молодые хоть раз были голодные? А знаешь ты, новатор, что такое триста граммов на трудодень и двадцать две копейки деньгами?
Р о м а н. Молодые в этом не повинны.
Я в о р. Значит, я повинен? Я и твой батько, в которого кулаки стреляли во время коллективизации? (Передразнивает.) Не хлебом единым!.. Какого тебе нужно духа? Говори, отвечай!
Р о м а н. Я уже сказал. И разрешите все это изложить в статье.
Я в о р. Без тебя напишем, сами напишем, а ты… Прочь отсюда со своим духом, чтоб и не пахло! Возвращайся в столицу!
Р о м а н. Не уеду, Танас Карпович! Не для того я кончал академию, чтоб осесть в столице. Мне это предлагали. Я — сын земли, она меня позвала, и никакая сила меня отсюда не сдвинет!
Я в о р. Сдвинем! Найдем такую силу! Ступай прочь! (Вконец расстроенный, вдруг хватается за грудь, опускается на стул.)
Все бросаются к нему.
Л о б. Что с вами?
Р о м а н. Танас Карпович!
Л о б. Вон! Как заместитель дважды Героя — приказываю! Вон отсюда!
КАРТИНА ВТОРАЯ
На фоне синего неба, усеянного звездами, рельефно вырисовывается стройный постамент и на нем — бронзовый бюст дважды Героя Социалистического Труда Танаса Явора. Тишина. Ее временами нарушают те же лягушки и соловьи.
Взявшись за руки, стоят Г р и ц ь и Л е с я.
Л е с я. Красиво! Как красиво! Так бы и стояла вечно!
Г р и ц ь. Вечно стоят только памятники. (Кивнул головой на бюст.) Живым нужно движение.
И вечный бой!
Покой нам только снится…
Л е с я. Почему же это движение только в Киеве?
Г р и ц ь. Там, по крайней мере, не слышно соловьев. Они размагничивают мозги, убаюкивают мечты. Да еще этот заместитель Лоб… Вот послушай, что у меня выходит…
Достает из кармана губную гармошку, тихо наигрывает лирическую мелодию.
Л е с я (восхищенно). Чудесно, Гриць!
Г р и ц ь. А представь это на саксофоне в сопровождении оркестра! А этот наш товарищ Лоб говорит: давай только героическое. (Вдруг, решительно.) Знаешь, Леся, что я надумал?.. Уедем в Киев без справок!
Л е с я. Но Танас Карпович просил подумать…
Г р и ц ь (громко). Заколебалась?.. Купила девять платьев да семь кофточек и уже рада! А для души, как говорит Роман, что у тебя есть?
Входит Л о б.
Л о б. Ш-ша! Кто тут орет?
Л е с я. Ай! (Убегает.)
Л о б. Никакой дисциплины! Ты приказ знаешь?
Г р и ц ь. Знаю.
Л о б. Повтори!
Г р и ц ь. Песен не петь. Радио и телевизоры не включать! (Зовет.) Федь!
Л о б. Ш-ша! Опять орешь? (Показывает на бюст.) Он больной, очень больной, требуется абсолютный покой!
Входит Ф е д ь.
Ф е д ь. Мы вас искали, Антон Сидорович. Разрешите оркестру провести репетицию.
Г р и ц ь. Мы тихо. Запрем двери в клубе, закроем окна.
Л о б. Никаких репетиций, никаких дверей. Кругом, шагом марш!.. Стоп! Вы что сейчас разучиваете?
Г р и ц ь. «Сказки Венского леса», «Гоп,