Предмет, безусловно, интересный, но малозначимый для большинства подрастающих граждан, которые никогда в своей жизни не покинут периметр внешних стен. Впрочем, в Нахаловке занятий по географии в программе вообще не было, и ни взрослые, ни тем более дети ни капли не переживали по этому поводу.

Предмет же Надежды Игоревны, хотя и назывался историей, оставался таковой только первые пять лет обучения, покуда детишки проходили «Эпоху Богов» и последующие эры. А вот начиная с «Эпохи Героев» и, соответственно, времени появления первых полисов, школьники вплотную приступали к изучению той самой мировой географии, причём не ограниченной только территорией Европы.

Другие дожидающиеся моего пристального внимания науки: натуральная философия, калиграфия, изящные искусства, риторика, логика, ботаника, зоология, анатомия, геометрия, арифметика и греческая латынь, - были, в общем-то, привычны и понятны. Так, на изящных искусствах, которых в детдоме, естественно, не было, учили рисовать и музицировать, и, памятуя прошлое, я очень надеялся избежать нового знакомства со скрипкой или гуслями, чьи струны меня заставляли насиловать в юном возрасте. Вот погреметь деревянными ложками - это да, но, к сожалению, подобный замечательный и многофункциональный инструмент дают в руки только в первом и втором классе.

А вот с греческой латынью, всеобще, признанным языком межполисного общения у меня было не очень. Нет, два года назад я довольно бойко шпарил на этом мёртвом языке полиса Константинополь, вот только сиротам с самого дна, как и бандитам с рабочими, подобная ерундистика была без надобности, а потому ей нас никто не учил.

Нечто под названием «Основы чародейской безопасности» (занятия по которым здесь проводились раз в две недели по четыре урока к ряду) пока что оставалось для меня тайной за семью печатями. Я вообще слабо представлял себе, что это может быть такое и чему там учат.

Ну и последней в списке, но чуть ли не первой по значению для будущих чародеев, была физкультура под руководством мистера Грега МакПрохора. Её нам преподавали три раза в неделю после двух теоретических предметов и, как рассказали мне Борис с Ульрихом, в зависимости от расположения звёзд на небе длиться эти изощрённые издевательства могли как стандартные сорок пять минут, так и «от звонка и до заката».

И вот тут, собственно, ребята сообщили мне одну очень неприятную вещь: МакПрохор вовсе не шутил, когда говорил, что «свободное время» ученику даётся для того, чтобы он посвящал его собственным тренировкам. Оказалось, что так оно и есть, а ведь я ему и не поверил особо. Конечно, не все будущие чародеи, отучившись, сразу же ломились на площадки и полигоны, кто-то ленился и филонил, у кого-то, вроде ассистенток в лабораториях Ольги Васильевны, имелись свои виды на дальнейшую чародейскую специализацию, но практически все уделяли самоподготовке как минимум час перед занятиями и два после. Те же, кто по окончании академии видели себя «боевиками», способными составить конкуренцию клановым, оттуда и вовсе не вылезали.

Сложив грязную посуду на поднос, я оставил его на специальном столе и отправился на поиски распорядителя по кухне. Дарья, конечно, уже свалила, разве что не хлопнув дверью, но это её проблемы, а мне неприятности с отработкой наказания не нужны. Следовало бы побыстрее закончить здесь, разобраться с формальностями и отправиться к Ольге Васильевне.

Всё произошедшее сегодня только укрепило моё стремление стать чародеем. А уж мой несомненный прорыв, да ещё и произошедший в первый же день занятий, пусть и такой разрушительный, наполнил энтузиазмом и заставил поверить, что всё у меня получится! Так что теперь, как ребёнку, пришедшему «в первый раз в первый класс», мне хотелось поскорее начать тренировки.

Что же до рассказа ребят, то я не сказать что поверил в существование жуткого злодея и интригана с задней парты, вооружённого неведомыми силами. Зарубку в памяти сделал, конечно, но... Хоть и пообещал помочь, но жилы рвать ради неизвестного мне Олега не собирался. Да и вообще, слабо верилось в то, что школьники докопаются до чего-то такого, что пропустили спецы-чародеи.

Те же «пиджаки», которые привезли меня сюда, вовсе не выглядели раздолбаями и явно были способны вытащить истину на свет, даже если она упирается всеми лапами. Так что не думаю, что после всех заявлений об элитарности этого учреждения расследовать убийство ученика пригласили бы кого-нибудь классом пониже. Тем более, если здесь работало аж пять матёрых чародеев во главе с элитным магистром!

А если уж целая рука спецов ничего не накопала, значит, либо у кого-то разыгралась паранойя, либо «так надо!», но в любом случае «истина где-то рядом!» И, как обычно, где конкретно это «рядом», может быть, кто и знает, но нам точно не скажет!

М-да... жаль только, что это не я такой умный, и на цитаты меня не разберут. Это изречение про «истину», очень подходящее для таких вот странных ситуаций, я перенял в своей первой школе от учителя натуральной философии, а уж он это придумал, или кто из Великих сказал, мне неведомо.

Так или иначе, игры в расследования меня сейчас мало волновали. В отличие от учёбы и тренировок, которые обещают быть очень и очень непростыми. И отработки, если уж на то пошло! Правда, в то, что белобрысая будет со мной заниматься, верилось с трудом... Скорее уж, меня ожидало холодное игнорирование - в лучшем случае, и открытая ненависть - в худшем. И то и другое было мне как-то по барабану, другое дело, что Дарья, будучи женщиной, пусть и молодой, вполне могла отравить обидчику жизнь. У них это хорошо получается.

Но фиг бы с ней, переживу. А вот терять расположение поварих не хотелось! Бабская солидарность она такая, ей порой ни возраст, ни статус не помеха - ты вроде и не виноват ни в чём, а каждая вторая гражданочка смотрит на тебя, как на плесень. И всё потому, что ты не замечаешь страданий какой-нибудь малолетки, а она по тебе сохнет. Уже второй день. Или наоборот, ты её якобы обидел, косо посмотрел или сказал чего. А то и не сказал того что нужно, это ещё страшней. Угадать причину ещё нужно уметь.

Конкретно сейчас я боялся своего прошлого. Вот втемяшится поварихам, что злой бандит обидел девочку, и плевать, что это она мною всю площадку подмела, и летал я, словно мяч. Виноват - и всё!

И чтобы этого не случилось, нужно успеть помелькать перед глазами и по возможности не в лоб преподнести свою версию. Мол, тренировались, чуток переборщил, сломал школьный инвентарь! Строго, сурово, брутально, а главное, ни капли лжи и ни единого намёка на женский пол. А что белобрысая тоже здесь, так мало ли что она там натворила!

Но как говорится, судьба играет человеком, а человек играет на трубе! Это я тоже слышал всё от того же учителя. Он вообще был кладезем странных поговорок и умных фраз. Натуральную философию называл то «физика», то «химия». Мы втихую посмеивались над ним, однако в открытую никогда не издевались. Семён Петрович знал огромное количество совершенно фантастических историй, которые любил рассказывать на уроках, и даже самые отъявленные лоботрясы ловили каждое его слово.

Однако мои страхи оказались излишними. Директор уже успел написать приказ, а главное, уж не знаю в каком виде было подано произошедшее, но реакция поварих оказалась... неожиданной.