Крики, доносившиеся снизу, похоже, его не беспокоили.

Может, ей просто послышалось? Сначала Мэдж, теперь он… Как кто-то мог спать при таком шуме? Может, ей все это приснилось? Нет. Она чувствовала такие вещи. Джоселин прошла на цыпочках мимо санитара, направившись в сторону подвала, куда у нее не было ни малейших причин заходить прежде.

Никто толком ей не объяснил, что располагается внизу. Вероятнее всего, склад лекарств, бесконечные таблетки, бутылочки и полотенца, которые ежедневно появлялись на этажах отделений. Возможно, бойлерная? Но что бы там ни было, она не верила, что каких-то пациентов нужно держать так далеко от основных отделений.

Крики стихли. Джоселин тихонько подошла к кабинету главврача и замерла. Из-под двери виднелся свет. Он на работе в два часа ночи? Вот это преданность делу!

При этом из кабинета не доносилось никаких звуков, так что она сделала еще пару осторожных шагов и обнаружила узкий коридор, конца которого не было видно. От кромешной тьмы коридор спасали всего несколько аварийных лампочек. Наконец, как и ожидала, девушка обнаружила проход, ведущий вниз. Примечательно, что дверь там была открыта нараспашку. И тут она остановилась.

Никто больше не кричал. Возможно, кто-то успокоил несчастную девочку и уложил ее спать. Джоселин мыслила достаточно реалистично, чтобы предположить, что сделать это можно только с помощью большой дозы седативных препаратов. Конечно, у нее взыграло любопытство, но стоило различать любопытство и безрассудство. Первые несколько недель на работе прошли хорошо, так зачем ставить все под угрозу, заглядывая туда, где ей не место?

Затем снова раздался крик. На этот раз он длился дольше. Мучительный, высокий, в конце которого можно было разобрать одно слово:

– Пожалуйста…

Это было более чем достаточной мотивацией для Джоселин. Она стиснула зубы и без долгих раздумий помчалась по лестнице. Разумеется, никто не сможет осуждать ее, медсестру, за то, что она хотела успокоить бедную душу. Где-то должны быть успокоительные. По крайней мере, она сможет помочь несчастной заснуть и избавит остальных пациентов от ее криков.

«И сама от них избавлюсь…»

Аварийное освещение стало слабее. Над головой свисали похожие на луковицы лампочки, а лестница все продолжалась, закручиваясь и уводя Джоселин ниже, чем она предполагала. Лестница вела в другие коридоры, мимо закрытых дверей которых Джоселин просто пробегала. Воздух стал более холодным и влажным, из-за подземной сырости свитер согревал не больше бумажной салфетки. Джоселин потерла руки от холода. Она решительно шла вперед, но шаги стали намного менее уверенными, когда она наконец обогнула последний поворот.

Перед ней был то ли коридор, то ли очень длинная комната с высокими потолками. Она уходила в темноту, и девушке стало не по себе от одного только взгляда туда. Вздрогнув от потока холодного воздуха, Джоселин прошла под аркой.

Она прищурилась. Что может храниться здесь? Это совсем не было похоже на ярко освещенные, чистые кладовые в Грейс-Пойнт. Девушка представить не могла, зачем размещать что-то – не говоря уже кого-то! – в таком мрачном месте.

С обеих сторон от нее были двери, высокие и более неприступные, чем на этажах отделений и персонала. Массивные ржавые петли и закрытые решетками окна, покрытые толстым слоем грязи, больше подошли бы для удерживания неудавшихся творений доктора Моро13, чем для душевнобольных пациентов.

Здесь было слишком холодно и тихо, чтобы можно было содержать пациентов. Помещение напоминало гробницу.

Неизвестная девочка снова закричала, и на этот раз звук был приглушен лишь одной дверью, возможно двумя. От этого крика все двери в коридоре словно ожили. Они сотрясались под ударами кулаков о безжалостный металл, и этот шум сопровождал пронзительный скрип петель. К голосу девочки присоединились еще голоса. Слышались крики и вопли. Мычание. Смех.

В этом хаосе звучал один связный рефрен: «Помоги ей, помоги ей, помоги ей…»

В дальнем конце коридора медленно открылась дверь, и на грязный пол упал слабый луч света. Джоселин не стала ожидать, чтобы увидеть, кто или что оттуда выйдет. Мысленно обозвав себя трусихой, она развернулась и побежала.

Что она видела? И еще важнее: что она будет с этим делать?

Джоселин понимала, что может оставить работу, сесть в автобус и уехать куда-нибудь, куда угодно. Но это означало бросить всех этих людей, и их просьбы о помощи будут преследовать ее до конца жизни, не говоря уже о том, что Мэдж будет безутешна. Ее загрызет чувство вины. Она приехала, чтобы стать медсестрой, чтобы помогать.

И она точно знала, кто может прояснить ситуацию.

Иногда лучшее решение – самое простое. Медицина – это простая, благородная наука. Именно это ей и нравилось. Цель вполне очевидна – найти проблему, а потом и ее решение, и при этом помочь пациенту вернуться к нормальной жизни. Риск велик, но награда еще больше.

Главврач Кроуфорд наверняка знает о том, что происходит в подвале. Он даст ответы, в которых она нуждается. Объяснит, как то, что она видела, вписывается в рамки необходимого риска.

Но сначала завтрак.

Столовая для персонала граничила с той, в которой принимали пищу более стабильные, спокойные пациенты. Джоселин провожала взглядом медсестер, которые оставляли свою яичницу с беконом, чтобы мгновенно отреагировать на вспышки гнева или потасовки в соседней столовой. При ходьбе полы их белых халатов хлопали, как крылья.