Девочка стояла неподвижно, бледная, неживая, как фарфоровая кукла.

– И как вы ей поможете, сестра Эш?

Он уклонился от ответа, но сейчас Джоселин волновали более важные вещи.

– Для начала вымою. Одену в теплую одежду. Устрою в месте, которое подходит для людей. Господи, да я бы здесь и собаку не оставила!

Казалось, доктор Кроуфорд должен был содрогнуться от подобного отзыва, но он только вынул из кармана очки и спокойно водрузил их на нос. Он как будто не замечал девочку, а если его взгляд устремился в ту сторону, то смотрел словно сквозь нее.

– Так помогите ей.

Джоселин знала, что все не может быть так просто, но она никогда не пасовала перед трудностями. Это была брошенная перчатка, и она собиралась ответить на вызов хотя бы для того, чтобы доказать, что нельзя ставить крест на человеке, особенно таком юном.

Собственные глупые слова теперь преследовали ее.

Некоторых нельзя излечить. На самом деле. И настаивать на обратном было бы неправильным использованием ресурсов лечебницы.

Здесь была другая ситуация. Перед ними стоял ребенок. Джоселин набралась смелости, повернулась к девочке и, убрав серьезное выражение лица, начала осторожно приближаться к ней.

В детстве ей казалось, что медсестры в своей белой форме выглядят такими добрыми и невинными, как ангелы-хранители. Но не все ангелы хорошие, Джоселин это знала, она читала Библию. Сегодня она была не ангелом мести – нет, этого маленького птенчика нужно было осторожно поднять и вернуть в гнездо. Она была выпавшим из гнезда воробушком, с которым следовало обращаться нежно и с предельной осторожностью.

Джоселин присела и протянула руку:

– Вот так, маленькая птичка, маленький воробушек. Почему бы тебе не подойти ко мне? Ты, похоже, замерзла. Правда, хорошо было бы принять теплую ванну?

Девочка колебалась, переводя взгляд с пола на ее лицо. Ее глаза напоминали лишенные оттенков черные бусины.

– Как тебя зовут, милая? – спросила Джоселин, опустив руку.

Главврач Кроуфорд не стал дожидаться ответа:

– Люси. Ее зовут Люси.

Темные глаза Люси сфокусировались и скользнули от Джоселин к мужчине позади нее. Произнесенное имя подействовало как заклинание.

Девочка внезапно слепо бросилась вперед. Ее пальцы, согнувшиеся в подобии когтей, оказались неожиданно цепкими. Она хватала все, что попадалось на пути, и сейчас это оказалась Джоселин. Уклоняясь и изворачиваясь, девушке удалось избежать попадания скрюченных пальцев в глаза и при этом обхватить несчастную девочку за талию. Она пыталась с ней справиться, делая все, чтобы удержать ее руки.

Главврач Кроуфорд сделал шаг назад.

Если это было проверкой, то Джоселин не собиралась сдаваться. Она снова попробовала успокоить девочку, прижав ее руки к бокам и пытаясь их удержать. Это не остановило рассвирепевшую Люси. Она извивалась и вырывалась, и Джоселин больше не могла ее сдерживать.

Она отпустила девочку и отскочила к двери. Люси не последовала за ней. Она стала метаться по комнате, кружиться, тянуть себя за волосы и биться головой о стены, пока не начала задыхаться.

Джоселин замерла на пороге палаты, чувствуя свою беспомощность. Удар… Удар… Удар… При каждом броске тела о стену девочка что-то шептала, шипела сквозь зубы.

Джоселин потребовалось время, чтобы разобрать это слово. Она ясно его расслышала как раз тогда, когда главврач вытащил ее из комнаты и закрыл дверь.

***

– Вы все еще хотите ей помочь?

«Странный вопрос!»

Джоселин, сцепив зубы, шла за доктором Кроуфордом по подвалу в сторону лестницы.

– Да, конечно.

– Вы же видели, как она отреагировала на простое предложение помыться, – напомнил он, достав очередной мятный леденец перед тем, как подниматься по ступенькам. Он шел, заложив руки за спину. Джоселин поразила эта неприлично спокойная поза, учитывая, что они только что видели.

«Такова жизнь врача», – напомнила она себе. Если каждая рана, припадок или пятно крови будут выбивать их из колеи, никого невозможно будет вылечить.

– Мне кажется, она так отреагировала на вас или на свое имя, – ответила Джоселин. – Извините, если это звучит обидно.

Главврач Кроуфорд пожал плечами.

– Совсем нет. Люси – особый случай. Ее родители клялись, что она никогда не подвергалась жестокому обращению. Просто в один прекрасный день перестала разговаривать. Они водили ее по специалистам – логопедам, гипнотизерам, везде, куда только можно. А потом начались эти вспышки. Тихие, яростные истерики, похожие на ту, что вы сейчас видели.

– Это было как раз не тихо, – пробормотала Джоселин, обхватив себя за плечи руками.

– Кричать она начала, когда попала сюда. Она молчит между припадками, а потом что-то вызывает у нее истерические приступы. Как правило, мужчины. В основном она довольно послушна, если к ней приходят медсестры. Но купать и переодевать ее остается… трудным заданием.

Джоселин остановилась на лестничной площадке, чувствуя, как ужасная атмосфера подвала соскальзывает с нее, словно шелковая накидка.

– Тогда зачем вы зашли в палату? Вы намеренно хотели ее испугать?

Доктор Кроуфорд равнодушно посмотрел на нее, приподняв одну бровь то ли от изумления, то ли от раздражения.

– Возможно. Возможно, я хотел, чтобы вы увидели, с чем имеете дело.

– И все это часть вашей… программы?

– Люси и другие пациенты, находящиеся в подвале, – это тяжелые случаи. Традиционные методы лечения оказались неэффективными, даже контрпродуктивными. Медицина должна развиваться, сестра Эш. Вы наверняка это понимаете. – Доктор Кроуфорд отвернулся, полагая, что она последует за ним, и продолжил: – Мы в силах успокоить Люси с помощью лекарств, и она проживет длинную бесполезную жизнь, находясь в постоянном ступоре. Или же мы можем сделать то, на что не осмелятся остальные.

У Джоселин мороз пошел по коже.

– Вы хотите ставить над ней эксперименты?!

– Из ваших уст это звучит настолько по-франкенштейновски… – хмыкнул доктор Кроуфорд. Они дошли до уровня вестибюля, и доктор придержал перед ней дверь. Джоселин вздрогнула, боясь даже приблизиться к нему. – Большинство прорывов происходят по чистой случайности. Я же предлагаю нечто более методичное. Гипноз, хирургическое вмешательство, лечение рецептурными препаратами… Эти техники часто используют изолированно друг от друга, но я предвижу будущее, в котором мы сможем контролировать и направлять этих пациентов к продуктивной жизни посредством агрессивного комбинирования всех трех способов.