Все чаще всплывали сравнительные характеристики с Эриком.

Мне с ним было всегда весело и легко. Очень интересно. Мы могли часами болтать обо всем. Начиная от космических кораблях  и альтернативной энергии Илона Маска, заканчивая банальными походами в кино и обсуждением сюжета и главных героев. Часто планировали и готовились к отдыху.

Когда прошли первые дни моей радости, что я не в тюрьме, и надо мной больше не издевается мерзкая сокамерница, я захотела большего.

Человек по натуре существо жадное. Всегда стремится изменить жизнь к лучшему. Так и в случае моих отношений с Германом.

Я не знала насколько времени застряла у опасного сурового мужчины, генерала с военной выдержкой. Он мрачный сухарь, которого ничем не пронять. Очень надеялась, что вскоре ему надоест играть в семью с посторонней и незнакомой ему девушкой. И он даст мне долгожданную волю. Освободит от своего гнета.

И чем больше миновало дней, тем сильнее меня разбивала досада и апатия. До меня дошло, что Бурового определенно все устраивает. Секс утром и вечером, в котором по прежнему, кончал только он. Совместные пробежки и завтраки- ужины. У него то все зашибись!

Это я начинала сходить с ума сначала медленно, но уверенно, затем все быстрее и депрессивнее. Я упорно приближалась к бездне. Даже не так. Я приближалась к красной кнопке моего терпения, к детонатору ядерной бомбы. И эмоциональный взрыв-срыв, был не за горами. Правда он врядли нанесет ущерб толстокожему Герману. Ведь генералу на всех плевать...

Я размышляла на пьяную голову еще долго. Прожигала в темноте потолок и горевала о своей злой судьбе.

Буровому со мной хорошо. Его и в постеле то все устраивает.

Вот только за все время наших интимных сцен он даже ни разу меня не поцеловал. И уж тем более не позаботился о том, чтоб я испытала с ним удовольствие. Герман и возбуждал меня лишь затем, чтоб по влажной коже протолкнуть свою  дубину внутрь. О занятиях любовью с мужем и многочисленных оргазмах за ночь теперь можно было только помечтать в ночной тишине.

Чем больше я раздумывала над своей прошлой счастливой жизнью, тем сильнее я тосковала по Эрику.

Начинала его мысленно оправдывать. Придумывать тысячу и одну причину, почему он так со мной поступил. Убеждала себя, что его заставили чеченцы, которые отобрали наш дом. И надеялась, что когда надоем Герману, смогу розыскать мужа. Попытаться вернуть наши отношения. Понять и простить Эрика.

* * *

На следующий день за ужином Буровой вдруг спросил, глядя, как я без аппетита ковыряю рыбу и снова уныло накидываюсь вином

- Ты ведь дочь Валерия Коротаева?

Я удивленно подняла на него потухшие глаза. Я не пыталась больше растормошить молчаливого мужчину. Просто отбывала свое наказание его присутствием молча.

- Да, все верно,- ответила ему.

- Как же ты докатилась, Марго, до того, что стала квартирной аферисткой?- Герман посмотрел на меня в упор и его тяжелый взгляд будто обличал во мне преступницу.

- О чем ты вообще? При чем здесь квартира? Я продала ее Алану по всем правилам и закону. Никакой аферы не было в сделке. Катя с Даней, когда нас арестовали говорили о том, что они хотели меня кинуть. Но я не поняла в чем суть. Думала они говорили про машину,- рассеянно ответила я, пытаясь вспомнить события минувших дней.

Буровой отодвинул пустую тарелку. Встал из-за стола и пошел налил себе виски. Сел на диван в гостевой.

Меня разозлило, что он начал разговор, заклеймил меня, и равнодушно пошел отдыхать.

Я встала со стула и подошла к нему.

- Объясни, о чем ты?- потребовала я жестче.

Герман нагло развалился на диване и смерил меня уничтожающим взглядом.

- Я тебя помню. Сразу узнал при первой встрече. Но думал, что обознался. Милая девочка с наивными зелеными глазами и двумя пышными кучерявыми хвостиками, в высоких белых гольфах. Ты часто сопровождала отца на светских раутах. Присутствовала на общих праздних. Я видел, как ты росла. Я был хорошо знаком с твоим отцом. Мы вместе ездили на охоту. Собирались мужиками в бане. Часто отдыхали в ресторанах, решали дела. Мне удивительно, что из невинной малышки ты превратилась в кидалу. Стоило твоему отцу умереть, как ты связалась с этим ублюдком Эриком Винтеровым. Начала подставлять людей. Проворачивать аферы,- каждое холодное слово Германа  протыкало мое сердце ножом насквозь. Он ранил меня своей впервые такой длинной речью. Бездушно и низко издевался со всего, что мне было дорого. Задел отца, оскорбил любимого мужа, оклеветал меня.

Я сжала руки в кулаки, чтоб не врезать по его страшному злому лицу. Я бы с удовольствием ему добавила еще один шрам для симметрии на скулу справа.

- Во первых, ты не знаешь о чем вообще говоришь. Когда умер отец, я была уже замужем. Я никого никогда не кидала и не обманывала. Квартиру, которую продала твоему Алану, сама лично проверяла у нотариуса. Во вторых, я связалась с Катей и Даней, после того, как меня лишили дома. Какие то чеченцы - бандиты угрожали моему Эрику, и он был вынужден пойти на их условия и переоформить дом. Я его до конца не оправдываю. Он меня обманул. Сделал доверенность и перепродал без моего ведома фамильный особняк. Но я уверена, что  он просто беспокоился обо мне. Боялся, что эти бандиты мне что то сделают,- я говорила очень эмоционально и громко.

С каждым моим словом лицо Германа заволакивало грозовыми тучами. Он строго свел брови к переносице. Поджал в бороде губы в тонкую насмешливую ухмылку.

Буровой отставил бокал и встал, нависая надо мной. Я говорила и отступала к стенке. Он пугал меня своим яростным видом.

- Ты оказывается еще большая дура, чем я думал. Этот ублюдок Эрик кинул тебя на дом, а ты продолжаешь его оправдывать,- голос Германа напоминал рык хищника. Его разозлило напоминание о моем муже. А меня безумно раздражило то, что он его оскорблял, даже не зная.

И теперь я тоже вспомнила Германа! Его лицо со шрамом часто мелькало на праздниках и дружеских встречах, куда отец брал меня  с собой. И я всегда считала его монстром. Боялась лишний раз смотреть на него. Несколько раз, я помню, мы встречались взглядами, когда я была постарше.

И потом мне еще долго снились кошмары с его участием.

Герман подошел вплотную и навис надо мной, обволакивая своей злостью и мощной негативной энергией.

- Отойди от меня! Вместо того, чтоб помочь дочери старого знакомого, даже друга, ты похабно пользуешься мной, как шлюхой. Знаешь, я не удивлюсь, если наркотики, найденные в машине Дани, твоих грязных рук дело. И не смей оскорблять моего мужа. Тебе до него очень далеко! Ты сам настоящий ублюдок,- последнее я аж выкрикнула ему в лицо с отчаянной смелостью.

Буровой сжал кулачища. Его обычно непроницаемое лицо ужасно исказилось от гнева. Глаза почернели и метали молнии. Он рассвирепел и, мне кажется, хотел удушить меня.