И я уже точно ощущала, что  сейчас смогу впервые испытать оргазм в сексе с Германом.

Он как почувствовал, что я дрожу и уже на грани. Что осталось совсем чуть чуть и свершится необратимое. Я сорвусь в бездну наслаждения. Греховного и порочного, но сейчас точно правильного.

Его пальцы умело приласкали клитор... и все!

Возбуждение достигло пика. Я разлетелась на миллионы искр. Целый фонтан. Фейерверк.

Все закружилось в ярких всполохах. Тело скручивало и подбрасывало. Такого шедеврального оргазма я не могла вспомнить даже с Эриком.

От мышечных спазмов и грандиозной волны эйфории, я не контролировала больше себя. С силой прикусила нижнюю губу Германа. И острый металлический привкус крови стал символом моего первого оргазма под Буровым.

Мужчина замер и вторгся глубже. Его член в моем лоне напрягся, и я почувствовала, как он тоже начал пульсировать и кончать. Сперма заполнила мое лоно. Вытекала на бедра. Липкая и влажная, смешалась с моими соками. И только мысль о том, что мы не предохранялись и могут быть серьезные последствия у этого незащищенного секса, немного омрачала мое восторженное состояние.

Мы лежали  долго вместе. Герман гладил мое лицо и смотрел на меня все еще мутным взглядом. Чуть хмурился о чем то раздумывая. Затем склонялся ниже и снова целовал меня.

Впервые рядом с ним тишина не казалась угнетающей и навящевой. Мы словно обменивались своими мыслями на энергетическом уровне. Ментальном. Духовном.

Его член не выскальзывая из меня снова наполнялся мощью. Креп от каждого следующего поцелуя. Подрагивал и требовал, чтоб мы повторили то, что ему так понравилось.

Эта ночь была переполнена нашими стонами. Откровенными признаниями тел. Бесчисленными оргазмами. Мы свалились измученные и удовлетворенные под самое утро. Казалось, что спермы во мне стало больше крови. Я пропиталась вся Буровым. Словно извалялась в нем с ног до головы. В его вкусе, запахе. Прониклась его ненасытной жаждой. Каждый следующий раз отдавалась, словно впервые и даже самоотверженней. А Герман брал меня все смелее и настырнее. Жестче и с огоньком. Настоящим пламенем, которое неожиданно возникло в скупой ледяной душе мужчины.

Стоило коснуться головой подушки, как я провалилась в глубокий сон. Долгожданный отдых. И я точно помню, что засыпала с улыбкой на устах. В стальных объятиях ожившего киборга. И  печати его жадных поцелуев алели на каждом сантиметре моего тела...

Этим утром генерал пожалел меня и не будил в семь утра на пробежку. Но даже сквозь сон я почувствовала, как отпружинил матрас, услышала звук воды в душе, как хлопнула дверь в комнату.

Я притихла и не шевелилась. Очень не хотелось вставать из теплой постели после безумной ночи полной разврата и греха. Вспоминая теперь которую, у меня шевелились от стыда волосы на голове и одновременно алели щеки от желания повторить все это. И не раз...

Я проснулась ближе к обеду. Половина кровати на которой спал Герман остыла и его запах улетучился. Но за ночь я успела впитать его в кровь. Поэтому четко помнила и могла воскресить мысленно каждую молекулу его аромата. Такого дикого и животного, истинно мужского, что невольно возбуждение сново сводило низ живота тянущими спазмами.

Лидия Ивановна накрыла мне обед на кухне и довольно разглядывала мой поэтически растрепанный вид в черном спортивном костюме. И хоть я и приняла душ и привела себя тщательно в порядок, отмыть глаза от счастливого сытого блеска мне так и не удалось. И, конечно, мой довольный и доброжелательный вид не скрылся от пытливого взгляда домработницы.

После еды мы с ней пошли на клумбу за домом. Надели прорезиненные перчатки и взяли секаторы. Наша цель была прорядить заросшие кусты чайной розы. Заодно и нарезать несколько букетов для украшения дома.

Солнечные лучи ласкали мою кожу. Находиться на свежем хвойном воздухе было настоящим блаженством. Я постоянно улыбалась и ловила себя на мысли, что выгляжу в глазах домработницы настоящей дурехой. Мечтательницей.

Но я ничего не могла поделать с распирающим меня чувством радости и ликования. С возникшей в теле бодростью.

Весь день я порхала, как на крыльях. И чем ближе время близилось к вечеру, тем нетерпеливее я выглядывала в окно в ожидании Германа. Неужели после крутого секса, я растаяла и впустила в свою душу стального киборга. Но тут же я победно усмехалась. Теперь я знаю его секрет. Он живой. Горячий. И определенно ко мне что то чувствует...

* * *

В восемь я уже полчаса, как ждала Бурового в гостиной. Во всеоружии. В  новом платье, правда, опять же черного цвета.  С красивой высокой прической, которую час мастерила себе перед зеркалом. С шальным блеском предвкушения в глазах.

Часы словно издевались над моим нетерпением. Неумолимо пробили половину девятого. Потом стрелки поднялись к девяти. Я бродила из кухни в гостиную. Подходила к окну, выглядывала во двор.

Ожидание окончательно утомило. Хорошее настроение бесследно исчезло.

И ближе к двенадцати ночи я поняла, что Буровой сегодня не вернется ночевать в дом...

* * *

Германа не было несколько дней.

Я истосковалась и соскучилась.

Меня уже не радовала болтовня с Лидией Ивановной. Чтоб случайно не вспылить на невинные распросы женщины, я ела быстро и сразу запиралась в библиотеке. Читала, старалась отвлечься от гнетущих мыслей.

Из разговора с домработницей я поняла, что с Буровым все в полном порядке. Он каждый день звонил ей и отдавал распоряжения по обустройству дома. Моя гордость безвозвратно исчезла в один из дней, и я напрямую спросила у женщины, где Герман.

Лидия Ивановна, пряча глаза в пол, сказала, что не в курсе. Но в городе у Бурового есть несколько просторных квартир, в которых он иногда ночует, когда хочет сменить обстановку.

Получалось, что Буровой тупо забил на меня. Не хотел возвращаться домой...

Меня очень ранило осознание своей беспомощности. Почему я вдруг стала не интересна этому мужчине?! Мне казалось, наоборот, после того, что между нами произошло той ночью, он должен был начать относиться ко мне лучше. Трепетней. Бережней.

Но я упорно забыла с кем имею дело. Заочно приписала ему качества, которых в стальном киборге не было и в помине.

Теперь произошедшую между нами ситуацию я рассматривала под другим углом.

Герман просто напился и ему захотелось разнообразить одинаковый секс. Он не признавался мне в любви и не клялся в верности до гроба. Ничего не обещал из того, на что я успела понадеяться.

Мысль о том, что он может проводить время с другими женщинами выбивала почву из под ног. Когда я успела так сильно привязаться к монстру?! Пропустить его холодный черствый взгляд в душу...

* * *

Герман вернулся вечером четвертого дня. Собранный и сдержанный. Малоэмоциональный. Я бесцельно перещелкивала пультом каналы, глядя мимо телевизора в стену.