class="p1">– Я тебя солнышком ясным прошу, замолчи, – прорычал Степан, – слышать уже не могу, как ты скулишь в эту свою дудку!

– Это не я, – буркнул Таргитай и надул губы.

– А кто тогда?! – рявкнул бывший разбойник. – В этой глуши, кроме нас, никого!

Однако голос оказался женским, пение подхватили и другие.

Повернувшись в сторону скал, Тарх заметил приближающуюся группу людей.

Судя по одежке, крестьяне. Головы женщин укутаны чёрными платками. Мужики и парни крепкие, рослые. Видно, что силачи – один наверняка играючи поднимут телегу.

У женщин глаза раскраснелись, ещё не подсохли дорожки слёз. Мужчины смотрят хмуро, челюсти крепко сжаты. Вид у селян скорбный, словно кого-то похоронили. Песня девушек настолько пропитана печалью, что, кажется, им вторит и само небо – хмурое, покрытое серыми тучами, в которых скрылось солнце.

Таргитай торопливо спрятал дуду, рука машинально взлетела, коснувшись рукояти Меча за спиной. Рифлёная рукоять отозвалась жаром, как бы вопрошая: ну, когда же в бой, сколько можно томиться, никого не убив, не пролив ничьей крови?!

Скорбь этих людей мгновенно передалась невру. Он ощутил, как сердце сжалось от сострадания и желания помочь, защитить, закрыть этих несчастных могучей широкой грудью.

Посмотрел на Степана, но бывший разбойник потянул за рукав. В серых глазах ясно читается, мол, пошли, и так едва плетёмся.

Но Таргитай решительно направился к селянам. Завидев его, крестьяне остановились, мужчины вышли вперёд. С недоверием рассматривают могучую фигуру Таргитая, его широкие, как амбар, плечи. Женщины дивятся, глядя на его золотистые волосы и синие глаза. У молодух с лиц уходит печаль, взгляды светлеют, по губам пробегают улыбки.

Степан рядом с Тархом выглядит грязным воробьём, мужчины мазнули по нему взорами, но взгляды всё равно остановились на дударе – тот идёт впереди, руки развёл в стороны – показать, мол, мы с миром. Однако взгляды селян не отрываются от рукояти огромного Меча, что выглядывает из-за спины.

– Мир вам, добрые люди, – приветствовал Таргитай.

Селяне расступились, пропуская вперёд всё ещё крепкого старика. Подвязанные ремешком седые волосы спускаются на плечи, борода и усы тоже серебрятся от почтенного возраста. Взгляд цепкий, внимательный, но в глазах недоверие.

– И тебе не хворать, богатырь, – ответствовал он. – И другу твоему тоже.

– Расскажите, что за беда приключилась! – сказал Таргитай с жаром. – По вашему селу прошел мор? Или напали враги? Или появился змей и поел детишек, пока они играли на травке и грелись на солнышке?

– Наверное, у них просто бабушка умерла, – проговорил негромко Степан, стараясь держаться дружелюбно. – Вот они и идут с погоста, где досрочно проводили богатую старушку в последний путь, а сами станут делить наследство. Пошли, Таргитай! Нам недосуг!

– Твой друг прав, богатырь, – прогудел приземистый здоровяк, – наша беда не должна вас касаться. Каждый в этом мире сам по себе, и не стоит влезать в чужие горести.

Степан дружески кивнул парню и положил певцу руку на плечо, приглашая отправиться в путь, но невр словно врос в землю.

– Когда к людям приходят беды, надо помогать всем миром! – упрямо проговорил он. – Так меня учили в родной Деревне! Говорите, что стряслось, мы поможем, чем сможем!

Мужчины переглянулись. У женщин в глазах блеснула надежда, на лицах проступили улыбки. Молодухи не отводят взгляд от Таргитая, его крепких рук, могучих, широких плеч.

Дудошник и сам заметил, что девки красивые, в самом соку, но отогнал эту мысль – не для того бежал из-под одного венца, чтобы угодить в другой.

– Меня зовут Корепат, – молвил старец. – Я – войт Ольховки. Вы хотели услышать про нашу скорбь, так вот слушайте. Раз в полгода мы собираем самых красивых юношей и девушек в жертву Протею! Он появляется среди во-о-он тех скал.

Старик указал рукой в направлении, откуда пришли. Мужчины мрачно закивали, самый высокий и крепкий что-то пробурчал, гневно сплюнул на землю.

– Зачем же ведёте своих на убой? – вопросил Степан. – Пусть себе там и живёт, а вы обходите эти скалы стороной. Детям рассказывайте, что они прокляты, скалы, а не дети, что там живёт чудище… да какая разница, можете и правду рассказать. Это место будут обходить за версту!

Корепат покачал головой.

– Если бы всё так просто, как ты говоришь, – молвил он сокрушённо. – Протей могуч! Сначала являлся прямо в наше село и соседние веси. Поедал детей в колыбелях, красивых молодых девушек и мужчин, пока они спали! Против него не спасают ни запоры, ни ставни, ни обереги! Тогда и решили, что легче иногда отвести ему тех, кого отберём сами, чем он явится и проглотит в три раза больше! Из других сёл к нему тоже приносят жертву.

Таргитай в мыслях уже рубит и сокрушает этого Протея, каким бы могучим ни был. И на старуху бывает проруха, говаривал умный Олег.

– А отбиваться хоть пробовали? – спросил Степан с укоризной. – Или сразу начали отдавать ему своих детей?

– Не называй нас трусами, богатырь, – горько проговорил высокий здоровяк. – Думаешь, не пытались?

– Протея не убить, ему не вредит никакое оружие, – промолвил тихо ещё один. Женщины за его спиной дружно закивали, слезливо заохали. Кто-то начал тихонько причитать. – Это ж не лесной дух, который можно отогнать заговорами! Это древний бог! Ему и железо не страшно!

Таргитай вскинул могучие руки. Из-за туч выглянуло солнце, и золотистые волосы невра вспыхнули ещё ярче.

– И против бога можно выступить, если на твоей стороне Добро! – сказал дударь с жаром.

Чувство, что он просто обязан вступиться за этих обездоленных, накрыло с головой. В конце концов, теперь на нём великая ответственность, как напомнил Числобог, он должен защищать людей – пусть даже от таких же богов, как он сам.

– Покажите, где оставили несчастных! – сказал он громко, глядя в обращённые к нему лица. – Клянусь, они вернутся домой! Больше вам жертву приносить не придётся!

Женщины смотрят с восторгом, на щеках блестят слёзы радости. Однако у мужчин на лицах читается недоверие, на Таргитая и Степана глядят, как на чудаков, которые намерены из кружки затушить лесной пожар.

Невр со Степаном смотрели, как староста отвёл в сторону двух крепких мужчин. Они шептались, изредка бросая взоры на богатырей.

– Ты что, головой повредился? – спросил Степан, посмотрев на Таргитая в упор. – Или твои песни на тебя дурно влияют? В жизни никогда не стану на дудке играть, а то, не дай пёс, тоже начну… гм… обещать невыполнимое!

– Мы должны им помочь! – воскликнул Таргитай. – Негоже бросать слабых и обездоленных!

– Если висишь над пропастью, а у тебя на спине слабые и обездоленные, – съязвил Степан, – самое время их бросить.

– Да