Потом все остальные бабы покупками хвастались. Прямо здесь на площади. Только пришлось нам это уже при факелах делать. Нет у местных другого источника света. Хорошо хоть Сайкины бусы успели разглядеть. И не удивлюсь, что ради этого наши из города пораньше выехали, чтобы засветло успеть.

А еще поняла я, что те, кто с Даром, на занятии своем повернутые. Потому что Глая кур привезла. Всех, говорит на торгу скупила. На все три грота. Так что теперь наша куриная стая на тридцать птиц больше стала.

Но больше всех удивила и рассмешила бабка Ланка. Она пока по рынку шаталась, нашла в помойке теленка. Кто-то выкинул, думали сдох, наверное. Он еле-еле, но живой оказался. Или возиться не захотели, выхаживать. А бабка Ланка мимо не прошла. Прихватила, что плохо лежит. И привезла с собой. Держи, говорит, Рыска, тебе подарочек.

А что Рыска? Она ж разве со своим Даром мимо беды коровьей пройдет? Схватила и помчалась домой бедолагу выхаживать. Даже бусы не посмотрела.

Тридцать новых кур, которых просто негде было размещать заставили нас поломать голову над тем, что делать. Решили, по примеру коров, просто выпустить их на пастбище. Хищников-то нет. А чтобы было где от дождя спрятаться, и насесты где поставить, построили мы им шалаши. На каждую куриную семью свой. Не очень удобно получилось, теперь, чтобы кур покормить, приходится далеко ходить, но птичник нам еще предстоит построить.

А еще через несколько дней у нас вылупились первые цыплята. Нет, самые первые, на которых мы эксперимент проводили давно уже вылупились. Им уже месяц почти был, Они уже оперились давно и наравне с курами по птичнику бегали, хотя Глая их и кормила отдельно. А сейчас мы их со старыми курами и оставили.

Работы было столько, что я даже пропустила момент, когда к нам строители приехали. А все Сайка со своими бусами! И Глая с курами! Одна сразу отвлекла, вторая два дня таскала в поля шалаши строить. Даже не до господина Гририха было.

И вспомнила я про бригаду, только когда топоры за поселением застучали. Громко и звонко. И так любопытно мне стало, кто же это к нам приехал. Ну, не видела же я строителей еще местных… вдруг там такие мужчинки ледащие, вроде моего зайки-алкоголика. Тогда хоть сердечко ныть не будет… что врать-то себе, хочется-то мне замуж. Ох, как хочется. Не за короля и герцога уже, конечно. Вряд ли они позволят мне колхозом заниматься. А целыми днями наряды примерять, да с ювелирами разговаривать, мне уже как-то скучно кажется. Ну ладно день-два-три… а потом? А как же мои грядки без меня? У меня тут такие помидоры выросли! Как деревья. И все усыпаны плодами. Мы с бабами-овощеводами из леса жердей приволокли в рост человека, и каждый куст привязали. И теперь через день подвязываем кисти помидорные, чтоб не переломило ветки. Самые нижние уже краснеют. Вот-вот коробами собирать будем.

А огурцы? Это же не огуречная грядка, а джунгли получились. Тоже пришлось подвязывать плети, иначе мы бы к огурцам не подобрались вообще. И огурцов столько, что королевская кухня не справляется. Мы даже стали их другим купцам продавать. А они и рады.

И тогда я поняла почему удача нам привали с кухней этой королевской. Простые купцы столько не берут. У них же не сети, а у каждого своя лавочка, ну или две. А продукт новый… экзотика. Его мешочками, килограммами то бишь, не берут, а по штучке покупают. Пока покупатели распробуют. Так что закупали купцы по коробу на двоих на троих.

Баклажаны, кукуруза, подсолнухи, тыквы, лук, морковь… все перло так, что моя мама в обморок бы упала от такого шикарного огорода. Жаль не видит… нет! Нельзя об этом думать. И, вообще, я как-то не заметила, как задумавшись, тихой сапой к площадке строительной добралась. На мужиков поглазеть. И главное, не нарочно же! Это все подсознание мое, а не я!

А все же бабы во всех мирах одинаковые. Вон тоже сгрудились возле стройки, на работяг поглядывают, зубоскалят, хихикают… Даже Сайка здесь. Хотя, казалось бы бабка совсем… и бусы на ней красным сверкают.

Остальные тоже принарядились… хотя сложно в платьях-мешках убогих это сделать. Но бусы на всех висели. Не такие, как у Сайки, конечно, простые зеленые. Зато теперь понятно мне стало, почему подруга четыре грота не пожалела. Выглядела она, среди всех остальных, как королева в сопровождении свиты. Думаю, бабы-то от зависти ногти до локтей сгрызли.

Отвлеклась я на бусы Сайкины, не сразу даже на мужиков посмотрела. А как глянула… чуть не упала тут же… коленки ослабли, рот открылся, и слюнки закапали. Мать моя женщина! Это что же за мужчины такие?! Это же не строители, а… а.. стриптизеры с топорами! И с лопатами! Только одетые. На баб словно невзначай поглядывают, улыбаются, друг с другом шуточками перекидываются… и кудрями светлыми так машут, что у меня сердце в низ живота падает. И стучит там… с ума сводит.

–Малла, ты что? Ослепла, – возмутилась Нана. И тут только очнулась я. Оказывается, засмотрелась на мужиков-то, да совсем сознание потеряла от концентрации тестостерона в воздухе. Ноги без участия разума сами шли туда, куда я их изначально направила. Прямо в кучку бабью. Пока на Нану не наступили.

– Прости, – машинально ответила. Тут меня все остальные заметили, приняли, так сказать, в компанию.

– Малла, – первой Сайка подскочила, – видишь вон того, что бревно из телеги выгружает? Вон тот, самый могучий… лапищи-то у него, как у медведя… как схватит… да как прижмет… душу в пятки выдавит… ух, какой! Он мой. Поняла? Даже не вздумай на него засматриваться. Я уже всех предупредила, и тебя тоже. Космы всем за мужика этого повыдираю. Не посмотрю, что подруга. Тем более он смотрит только на меня, – кокетливо закончила свои грозы Сайка и улыбнулась словно ангел небесный. Будто бы не она мне только что угрожала.

– А тот, с топором, что у бревна кору срезает – мой, – тут же встряла Нана. Она-то так, как Сайка угрожать не могла, поэтому и прицепилась к подруге, чтобы если что…

– Тот что яму копает ту, дальнюю – мой. У него веснушки на лице… такие милые…

– А у того, что рядом стоит ямочка на подбородке…

Оказалось, бабы-то всех мужиков уже разобрали. Поздно я очухалась. Да и что говорить. В бригаде всего семь человек, а вдов у нас в поселении сотня.

Сначала пожалела я, что в огороде