Я так глубоко задумалась, что вздрогнула от резкого сигнала клаксона шофер маленького автобусика упорно старался привлечь мое внимание.

— Бэби, тебе далеко ехать? — он явно старался подражать героям кинобоевиков.

— До Мало-Степанца, мальчик!

Ну, почему — мальчик? Мы же по легенде с ним одногодки. Господи, я совершенно забыла, как они, молодые, друг к другу обращаются!

И потом — этот город. Чего ко мне так привязалось его название? Если уж на то пошло, мы в него даже не заезжали, объехали стороной. Но, говорят, раз начал врать, нужно врать одно и то же.

— Жаль, — откровенно разочаровался шофер. — Я так далеко не езжу. Думал, ты к кому-нибудь в гости приехала. По Черноморскому я тебя подвез бы в любое место.

На мне и вправду одеяние не дорожное. В таком приличные девицы не путешествуют. Свое дорожную сумку, куртку и прочее я оставила в универмаге, вроде, невзначай затолкала её ногой под прилавок.

Кто подумает, что в моем псевдо-модном рюкзачке куча денег, прикрытых газетой, поверх которой расческа, новенькое портмоне с несколькими купюрами и небольшой косметический набор.

— А до шоссе подбросишь?

Я так вошла в роль молоденькой девушки, что у меня даже голос соответствующий прорезался.

— До шоссе — садись! — оживился парень. — Я в соседний колхоз еду, а он как раз по другую сторону от центральной трассы.

И сколько же до неё ехать? На "десятке" этот отрезок пути я проскочила так быстро, что и не заметила. Но ничего, пусть паренек поедет даже очень медленно. Мне как раз нужно время, чтобы адаптироваться к новому образу.

В компенсацию за оказанную любезность я разрешила парню подержаться за мою коленку. Денег-то он наверняка не возьмет. За десять лет супружества я так далеко отошла от привычек и запросов молодежи, что сейчас мне заново предстоит открывать для себя этот мир. Ведь для полного соответствия образу, я чувствовала, мне будет не хватать именно мелочей.

Наша молоденькая корректорша, помнится, говорила: "Я никогда не плачу тем, кто сам предлагает меня подвезти!" Значит, и мне об это разговор заводить не стоит.

— К кому-нибудь в гости приезжала или так, проездом? — больше из вежливости поинтересовался мой водитель.

— В гости, — решила схохмить я, — к Могильным.

— Это к каким же? — отчего-то решил уточнить он и руку с колена убрал.

— Гаврилыча знаешь?

— Дядю Витю, брата Льва Гавриловича? Кто же их не знает! Но я и не подозревал, что у них есть такая родственница.

— Я — дочь их друзей.

— Тогда понятно, — кивнул он, но руку на колено класть больше не пытался.

Кажется, Могильных здесь побаивались. Но не из-за фамилии же!

— Слушай, крошка, а хочешь, я тебе прикольный музон поставлю? — предложил водитель. — Братан из города привез, отпад!

Он посмотрел на мое незаинтересованное лицо и осекся. И слегка сник. Я и без слов поняла, что он стушевался: чем он захотел удивить городскую телку? Небось, она и покруче диски слушала!

Пришлось срочно снизойти, а то из-за своей озабоченности я едва не выпала из образа. Что мне трудно закатить глаза в восторге — продолжая думать о своем! — и выдохнуть что-нибудь, вроде: "Офигеть!"

Водитель автобуса расставался со мной не без сожаления.

— Эх, закатиться бы с тобой куда-нибудь, на море там или в горы, отвиснуть недельку-другую… И хорошо бы, дядя Витя об этом не узнал.

— А что, у тебя репутация плохая?

Парень расхохотался.

— А ты, сразу видно, девчонка классная. Не гордячка, — он спохватился, — ну, я, в натуре, тормоз! Даже не спросил, как тебя зовут?

Я чуть было не ляпнула свое настоящее имя, которое прозвучало бы как вымышленное. Нет, надо было что-то попроще. Я только открыла рот, как парень остановил меня.

— Подожди, дай я попробую угадать…

Как матрона зрелого возраста, я вдруг подумала: "На чем воспитывается наша молодежь? Это же наверняка он песню вспомнил, этакую блатную-жиганскую: "Как вас зовут, вы мне не говорите, сейчас я сам вам имя подберу!"

Но, поймав себя на этих возвышенных мыслях, я посмеялась над собой, а вслух сказала:

— Угадаешь с первого раза, я тебя поцелую.

Парень оживился.

— Почему с одного, всегда же говорят, с трех.

— Так то в сказках или в спорте, а у нас с тобой суровая проза жизни.

Он несколько озадаченно взглянул на меня и неуверенно проговорил:

— Марина.

Я чмокнула его в щеку и ступила на землю.

— Эй, а почему в щеку, а не в губы?

— Потому что! Извини, не угадал.

И помахала ему рукой. Шофер медленно закрыл дверцу и так же медленно поехал прочь. Кстати, я тоже не узнала, как его зовут.

Теперь я стояла на обочине дороги. Голосовала. Недолго, но за это время произошло событие, которое заставило меня собрать в кулак все свои силы, чтобы не поддаться охватившей меня панике.

Мимо меня промчалась темно-вишневая девятка, которую совсем недавно я видела в поле, лежащей вверх колесами после столкновения с нашей фурой. Я бы не обратила на неё никакого внимания, если бы на переднем сидении не торчал тот самый водитель, которого я заставила выпрыгнуть из белых "жигулей" и кому я придумала кличку Уазик.

Неужели после такого столкновения машину просто поставили на колеса и поехали дальше? "Жигули" не "повело", нигде не заклинило, или у них под рукой просто не было никакой другой машины?

А как вообще он успел так быстро встретиться со своими? Может, до места встречи их подвез Лев Гаврилыч на своем милицейской машине?.. Ну, и шутки у вас, боцман!

"Девятка" мчалась как на пожар. Или на захват? Никто из её пассажиров не обратил внимания на одинокую фигуру девушки в мини-юбке, которая добиралась куда-то автостопом. Определенно, мой ангел-хранитель — или кто там у меня есть? — вовремя подсуетился, заставив меня зайти в универмаг и так основательно изменить свою внешность.

Я ещё провожала взглядом своих преследователей, когда возле меня остановилась легковушка, которую я вовсе не останавливала. Просто от удивления я замерла с протянутой рукой — стремительно мчавшаяся погоня произвела на меня прямо-таки гипнотическое действие.

Отчего-то я медлила садиться — то ли никак не могла отойти от своего столбняка, то ли сочла для себя опасным ехать в машине с тремя незнакомыми мужчинами.

Конец моим сомнениям положил прямо-таки залихватский голос с заднего сидения машины, принадлежащий молодому мужчине — он гусарским жестом распахнул передо мной дверцу и проговорил:

— Садитесь, девушка, не бойтесь. Мы не едим таких юных леди.