Перед Петькой растянулся узкий и длинный полутемный коридор с высоченными потолками. Прозвенел звонок и множество дверей, расположенных по обе его стороны, распахнулись, и оттуда, со знакомым Бумажкину диким шумом и ревом вывалила детвора. Петька успел заметить, что одеты ребятишки не в пример московским школьникам. Судя по всему, никто здесь не гнался за модой: чувствовалось, что то, что было на многих — с чужого плеча, старших братьев или сестер, ношеное-переношеное. Почти все дети бежали в одну сторону, скорее всего, к раздевалке, а Петька с Дашей шли им наперерез. Наконец толпа схлынула и коридор опустел.

— А вон и Геннадий Борисович, — сказала Даша.

Учитель стоял чуть поодаль в окружении девочек-старшеклассниц. Бумажкин заметил, что каждая из них старается хоть чем-нибудь, хоть краешком платья прикоснуться к своему кумиру.

— Девчонки по нему с ума сходят, — пояснила Даша, — он ведь у нас человек холостой, интересный.

Сам же «холостой и интересный» буквально светился от счастья. Чувствовалось, что вся это ребячья толкотня доставляет ему неописуемое наслаждение.

«Точно, и он со многими невидимыми нитями связан», — подумал Петька, вспомнив разговор с дядей Мишей, и вздохнул. У него-то самого, как он понял, дела со связью «при помощи нитей» обстояли неважно. Он даже с родителями не мог эту связь установить и почти не вспоминал о них. А если и вспоминал, то в основном папика, и то только когда речь заходила о «Просторах».

В этот момент Геннадий Борисович увидел приближающихся Петьку и Дашу, приветливо разулыбался им и сказал девчушкам:

— Ну все, мои дорогие, закончим на этом. Кто не понял, завтра ко мне подойдите. Договорились?

Те нехотя отошли в сторону, а учитель открыл дверь, на которой было написано: «Кабинет химии», и жестом пригласил Петьку и Дашу войти. Они очутились в длинной темной комнате с узким зарешеченным окном.

— А решетки-то зачем? — спросил Петька. — Сейчас же здесь не тюрьма.

— А кто его знает. Начальство, наверное, боится, что реактивы украдут. Здесь вообще-то все тащат…

Стол, протянувшийся вдоль всего кабинета, действительно был уставлен всевозможными колбами, мензурками и пробирками.

— Вот это — мое царство, — не без гордости произнес лучший учитель страны. — Мрачновато, правда, но ничего. Летом отремонтирую, побелю, и все будет, как говорится, о’кей!

Петька подошел к окну. Отсюда хорошо было видно недостроенное здание из силикатного кирпича.

— Это — новая школа, — в ответ на вопросительный взгляд Бумажкина пояснил Ильин. — Ее два года назад начали строить, а потом прекратили. Говорят, деньги на реконструкцию действующей шахты пустили.

— А там что? — спросил Петька, показывая на узкую дверь, расположенную как раз напротив стола с реактивами.

— Кладовка, — сказал Геннадий Борисович, украдкой посмотрев на часы. Петька понял, что он куда-то торопится. — Там хранится методическая литература, всякие мелочи… Да, и еще умывальник стоит…

— Вот ваши вещи, — произнес Бумажкин, извлекая из сумки куртку, шапку и ботинки учителя.

— А вот твои, — ответил тот, протягивая, в свою очередь, большой полиэтиленовый пакет.

— Мы, пожалуй, пойдем, — улыбнулся Петька.

— Успехов тебе. Когда уезжаешь-то?

— Послезавтра.

— Счастливого пути! — Геннадий Борисович протянул Бумажкину руку. Тот с чувством ответил на крепкое рукопожатие.

«Ну вот опять, не успел познакомиться с хорошим человеком, как уже и расставаться пора», — с горечью подумал Петька, выходя из кабинета химии вслед за Дашей.

«Не долго ли мы ходим? — думал Петька, возвращаясь обратно. — Дядя Миша-то, наверное, уже заждался. Нам же еще на рудник смотаться надо. А идти-то туда прилично…»

— Что-то ты замолчал, — сказала Даша.

— Да так, — неопределенно ответил Петька. Он не хотел ей говорить об их с дядей Мишей планах. Еще напросится. А ее с собой брать определенно не стоит. Опасно. Она все-таки девочка. Да и вообще, он же обещал дядьке, что ни за что не проболтается об их вчерашнем разговоре.

— От впечатлений о школе не можешь отойти?

— Да, место не из приятных, — вздохнул Бумажкин. — И как вы там только учитесь? Кстати, я где-то читал, что часто события прошлых лет, которые произошли в каком-то здании, потом очень долго отражаются на тех, кто там будет находиться. Хотя с тех пор может пройти десятки и даже сотни лет… — сказал Петька и рассмеялся. Ведь он начал свою речь только для того, чтобы не выдать истинную причину своих раздумий и уж никак не предполагал, что это выльется в такую тираду.

— А почему?

— Дело в том, что стены впитывают информацию. И если, предположим…

— Ой, стой! — вдруг перебила его Даша и замедлила шаг. — Я же хотела показать тебе одну местную достопримечательность.

— Какую?

— Во-он, видишь дом скособоченный и забор в огород упал?

— Ну…

— А теперь дальше смотри. За ним домишко стоит, аккуратный такой.

— Ну…

— А рядом — дом за зеленым забором.

— Ну и что?

— Так вот, это нашего Саянского дом. Нового начальника рудника. — Даша понизила голос: — В поселке говорят, что он — самый настоящий ведьмак. Из-за него, говорят, по вечерам на дороге, ведущей из райцентра в Благодатный, такое происходит… Да, кстати, вы-то с Геннадием Борисовичем как дошли?

— Нормально, — ответил Петька, с трудом поборов искушение рассказать, как это было на самом деле. Но он дал дяде Мише слово ничего об этом не говорить и не мог его не сдержать.

— Странно, — чувствовалось, что эти слова разочаровали Дашу. — Наверное, вам просто повезло. Да, Петь, у меня к тебе одна просьба. Пожалуйста, не говори на эту тему с дядей Мишей…

— Почему?

— Да понимаешь, месяц назад его товарищи возле старой шахты потерялись. И дядя Миша очень переживает из-за этого. У него даже несколько раз сердечные приступы были. Поэтому я стараюсь вообще о Саянском ему не напоминать. Ведь дядя Миша уверен, что без его помощи это не обошлось.

— Ладно, — ответил Петька и перевел взгляд на дом местного ведьмака. — Между прочим, ваш директор очень даже скромно живет. По крайней мере, на первый взгляд… У нас в Перловке новые русские такие особняки отгрохали! И руководители всякие тоже. А тут… Все-таки, как ни говори, не последний человек в поселке… — Петька вдруг замолчал и не отрываясь смотрел туда, где располагался дом Саянского. — Послушай, Даш, а кто это?

— Где?

— Ну вон, мужик идет… Здоровый такой. Даже не идет, а крадется…

— Даже не знаю… У нас таких нет.