– Ты здесь, Мерси! Ну и скорость!

Мне не хотелось тыкать ей в нос магией после недавней сцены с участием Эммета, так что я немного приврала.

– Я гуляла поблизости, когда ты позвонила.

Переступив через порог, я принялась наблюдать за тем, как Клер возится с засовом и поворачивает замок.

– Спасибо, что заглянула, – произнесла она, пробираясь через кухню в бар. Я следовала за ней по пятам. – Нужно поговорить о том, что случилось вчера. Я тебе объясню…

– Про Педера и про твою теорию насчет Эммета.

– Да, про Эммета, – откликнулась Клер, садясь за столик, от которого лучше всего был виден парадный вход.

Клер махнула рукой, приглашая меня присоединиться к ней. Я устроилась напротив нее.

– Я решительно настаиваю, чтобы ты держалась от него подальше. Он – не тот, кем кажется.

– А что, если мне про него тоже кое-что известно?

Клер пожала плечами, но, когда до нее дошел смысл моих слов, глаза у нее округлились.

– Неужели, Мерси?

Я помолчала. Эммет не был простым смертным, но мнение Клер по этому поводу оставалось для меня загадкой.

– Да, – наконец подтвердила я, оправдываясь тем фактом, что Клер в свою очередь таилась от нас с Питером. – Но почему ты думаешь, что мне надо его бояться?

Она окаменела, а затем подалась вперед и крепко схватила меня за руку.

– Он попытается забрать у тебя сына!

– Что за нелепость!

– Мерси, выслушай меня. Когда я увидела Эммета, то поняла, что он несет беду. Мне нужно было поговорить с тобой сразу, но я решила, что справлюсь с ситуацией сама, не вовлекая тебя в этот кошмар. Мне казалось, я нашла того, кто мне поможет. Того, кто убедит Эммета уйти и оставить нашу семью в покое. Когда обнаружили труп Педера, я поняла, что от тебя нельзя ничего скрывать. Я буду с тобой откровенной – ради ребеночка. Но я в толк не возьму, зачем его родне наши дети – но они находят тебя, когда тебя покидает надежда. Они приходят к тебе, когда ты отчаиваешься настолько, что не в состоянии им отказать. Они вламываются в твой дом со своими договорами, обещаниями и ложью.

Я высвободила свою руку из ее пальцев.

– И что они тебе предложили в обмен на сына?

Я, естественно, не догадывалась, кто такие эти «они». Однако Клер начала открывать мне свои тайны, и я никоим образом не собиралась ее останавливать.

Моя реплика явно ее огорошила. Ее щеки приобрели мертвенно-бледный оттенок. Клер резко качнулась на стуле и замерла. Я испугалась, что еще чуть-чуть – и она упадет в обморок.

– Они обещали мне, что он будет жить, – прошептала Клер хриплым и прерывающемся от волнения голосом. – Она подняла взгляд и посмотрела мне прямо в глаза. – Мальчик умирал. Рак крови. Врачи ничем не могли ему помочь. Только из жалости они признались нам в собственном бессилии и позволили забрать его домой. Когда мы дотащились до бара, она там нас дожидалась.

– Она?

– У меня нет для нее имени. Раньше я никогда таких не встречала, а позже никогда не видела ни ее, ни ей подобных… до этого Эммета. Она была писаной красавицей, и я не могла поверить, что она не окажется доброй. Я подумала, что ее род остался за океаном… у нас на родине, но, похоже, все они здесь крепко обосновались. Она сказала, что в «Маг Мел» ее привлекла наша музыка. Когда она говорила, ее слова имели над нами огромную власть. – Клер перевела дыхание и продолжила: – А может, на нас с Колином подействовала крошечная надежда, которую она нам подарила. Она заявила, что наш мальчик выздоровеет. Он будет жить в любви и роскоши. Ее народ будет растить его, как принца.

Клер нахмурилась, а на ее губах появилась печальная улыбка.

– Она заверила нас, что мы не умрем, не увидев нашего сына снова. Нам и в голову не пришло, что он доковыляет до Саванны иссохшим старичком. Оскверненным трупом. – Клер затряслась, и я дотронулась до ее руки. – Мерси! Зачем они с ним такое сотворили, девочка моя?

Клер понурилась, а затем вскинула голову. Ее взгляд молил меня об объяснении, хотя она и не могла рассчитывать на то, что у меня будет ответ. Тем не менее у меня наметилась одна версия – и я не могла допустить, чтобы Клер и дальше считала, что ее сына хладнокровно убили.

– Они ничего плохого с ним не делали, – произнесла я: груз собственной вины победил мой страх перед признанием.

– Откуда тебе знать, какими были его последние минуты? О чем он думал, когда они вырвали у него сердце?

– Клер, все было совсем не так, – я опустилась перед матерью Питера на колени. – Ты ведь в курсе, что моя семья особенная. И я особенная.

Она настороженно посмотрела на меня.

– Да, вы все – ведьмы… У меня есть слабые способности, поэтому я поняла, что вы, Тейлоры, не простые люди.

– Педер, твой сын… он умер не в одиночестве, – произнесла я и погладила Клер по волосам. – И никто его не убивал.

– Тогда скажи мне, что с ним случилось! – сурово отчеканила она и остановила мою руку на полпути.

– Он был ошеломлен, растерян и умирал, когда я его нашла.

– Ты его нашла? – переспросила она.

– Он не был одинок. Я оказалась рядом с ним, – пробормотала я, пытаясь облегчить ее страдание. – Я пыталась ему помочь. Запустить его сердце.

Клер стремительно вскочила, перевернув стул.

– Ты? Это ты его погубила?

– Я не хотела ему навредить. Я старалась ему помочь! – воскликнула я и сделала шаг по направлению к ней.

Она вскинула руку, как будто собиралась дать мне пощечину, но внезапно застыла и наставила на меня указательный палец.

– Не приближайся ко мне. Не смей. Не подходи ко мне, – отрезала она.

– Клер, я никогда намеренно не стала бы вредить твоему сыну. И я никогда – повторяю, никогда – не навредила бы брату Питера.

Ее плечи поникли. Рот женщины изумленно открылся – и вдруг она расхохоталась. Это был злой и горький смех.

– Ах ты, дура! Глупая девчонка! Ты ничего не понимаешь!

– Ты о чем?

– Я говорю о той сделке, которую заключили мы с Колином! – выкрикнула Клер. – У Питера нет брата. Человек, у которого ты выжгла сердце… он и был моим сыном. Моим единственным ребенком. Моим Питером.

У меня подкосились колени, и я едва не рухнула на пол. Потеряв дар речи, я обескуражено глазела на Клер.

– Вот на какую мы согласились сделку, девочка. Она заберет нашего Питера, а в обмен на то, что они сохранят ему жизнь, мы вырастим ее сына. Мальчик, которого мы вырастили, – наш любимец, наша радость – тот, кому ты позволила наполнить твою утробу – он один из них, из даоин ши[5]. Он из аристократов. Но ему ничего нельзя знать, Мерси.