Тогда я еще не понимал, почему она выбрала меня. Нелюдимого, мрачного. Человека-невидимку…

Сожаление.

Его нет. Лишь тоска по ней. Это должно скоро пройти… Наверняка пройдет.

Глава 27

Хорошо же лежать рядом с Джиной! Капсулы. Скорый приход и встреча с неизведанным.

— Как жаль, что ты не говоришь, Барб, — вздыхает она. — Мне кажется, жизнь у тебя была насыщенная, не то что у меня.

Да уж, насыщенная. Это очень мягко сказано. Тебе и в страшном сне не снилось. Ого! Сияние наших тел. Джина прикрывает глаза. Повторяю за ней. Больше не хочу, чтобы морозные узоры рисовали заснеженные горы, курорт, Мартина.

Да, Джина, жалко, что я не говорю. Ты хорошая. С тобой бы я поделилась. Знаешь, бывают люди-охотники, люди-жертвы. Но есть особенная порода. Злые, черные маги. Они обманом заманивают, околдовывают. Затем терзают, нежно поглаживая.

Эйден Келли. Ты бы его видела, Джиночка! Наивная, моя нежная девочка. У тебя бы потекли слюни. Никогда не доверяй красивым парням. Вообще никому не доверяй. Особенно этому дрянному Вуди. Насквозь его вижу… вижу…

Провал в темноту. Вспышка. Яркий топ и обтягивающая юбка от Вивьен Вэствуд[41]. Нарядный комплект лежит на кровати Эйдена Келли рядом с фирменным пакетом. Оттенок — ало-оранжевого заката. Цвет дурманящего мака. Спортивный шик и эклектика. Коллекция с показа «Hypnos» восемьдесят четвертого, мифологические мотивы и бог Гипнос[42]. Эротика Древней Греции и Рима. Боже, не наряд, а мечта! Как Келли удалось за несколько дней перед злосчастной субботой раздобыть дорогущие, дизайнерские вещи, на которые я пускала слюни, листая глянец?! Да, пусть не из новой коллекции, но безупречный вкус мерзавца Эйдена — это что-то с чем-то!

Я — Мэй из прошлого — стою на ковре, недовольно скрестив руки на груди. Я нынешняя — сторонний наблюдатель.

— Мудак ты, не буду переодеваться! — произносит она.

На Мэй страшенная толстовка цвета хаки, спортивные серые штаны, кеды. Первая вечеринка с тайной ловлей крупных и мелких «рыб». Угощение в виде кокса от Келли. Преднамеренная невзрачность, протест. Назло гаду! Черный колдун это предвидел.

— Детка!

Келли делает шаг к ней.

— Не брыкайся, прошу. Ты же хозяйка вечера.

— Какая еще, на хер, хозяйка? Лицемер! Не стану выряжаться, и точка!

Эйден очень близко. Дотрагивается до края толстовки.

— Мэй, мне не нравится, когда ты такая.

— Это еще одна обязанность — «нравиться» тебе?

— Ты должна выглядеть обворожительной. Зачем же скрывать красоту?

Я испытываю всё, что и прежняя Мэй. Отчаянный стук сердца от обиды и беспомощности. Проигрыш. Келли не собирался быстро добивать. Он вовсе не рыбак-браконьер, а паук. Паук, желающий постепенно забирать силы у жертв, попавших в его липкую паутину.

— Детка, нас ждут, поспеши. Кстати…

Келли берет с тумбы коробку, протягивает.

— Это тоже тебе.

Версаче[43]. Чертов паук! Будто знал, что я люблю обувь этой марки. Эйден — богатый, обходительный темный маг. Мэй не принимает коробку.

— Да чтоб ты сдох, Келли! — отмахивается.

Ей правда надоело брыкаться.

— Выйди, дай переодеться!

Он не двигается с места. В глазах — огоньки цвета алого мака.

— Глухой, что ли?

Никакой реакции.

— Да хрен с тобой!

В негодовании Мэй снимает толстовку, затем футболку. Уголки губ Келли приподнимаются. Игра, азарт. Он прощупывает, как далеко она может зайти. Келли уже испытывал, когда Томпсон при всех разорвал блузку. Окей! Раз он назвал музой, то пусть наслаждается моментом. Рано или поздно точно найдется способ поквитаться. Отомстить хладнокровно и жестоко.

Мэй снимает бюстгальтер. Дизайн майки от Вивьен Вэствуд не предполагает белья. Частое дыхание Келли. Рывком она опускает спортивные штаны, избавляется от кед. Топчется по ткани спортивных серых брюк. Наклоняется, поднимает скомканные штаны. С яростью кидает в Келли. Тот ловит. Не сводя глаз, начинает аккуратно их складывать.

— Детка, ты невероятная! Как же люблю смотреть на тебя! — сглотнув, произносит он. — Можешь не снимать. Это уже излишне. — Келли кивает на трусики.

Опять провокация! Сволочь! Три движения. Она полностью обнажена.

Дьявол Мартин в ту ночь раздевал меня. Келли заставил сделать это самостоятельно. Мартин растерзал бы демонического паука за такое. Как же хочется, чтобы первый, люто ненавидимый мной мужчина оказался рядом. Защитил. Нет! Именно он подтолкнул в паутину и не собирался вытаскивать.

Келли запрокидывает голову.

— Мэй, ты неудержимая, боже! Я не прогадал. Но лучше не пробуй тягаться. Просто расслабься. Нам будет хорошо вместе.

Метание в сознании Мэй. В моем — тоже. Поиск. Нащупать его слабое место, задеть за живое. Покалывания внутри. Он вроде сказал, что терпелив. Что ж, поглядим, насколько. Мэй ухмыляется.

— Ты правда думаешь, что получишь всё? Какая потрясающая наивность!

Она берет с постели юбку. Суровое лицо Келли. Задетое самолюбие. Желание Мэй продолжать.

— Бедный, жаль тебя. Дилемма, да?

— Не говори так со мной, Мэй, не провоцируй, — безэмоционально произносит он.

Ему уже не до куража.

— Придется всё же сделать выбор, Келли. Иначе никак.

Натягивает юбку. Эйден приближается. Мурашки по ее спине. Келли напряжен. Он злился!

— Что притих? Давай же, скажи, что добиваешься всего, чего захочешь.

Келли берет майку. Помогает надеть. Поправляет бретельки. Мэй нагло, с вызовом прижимается к нему.

Шепот паука:

— Не играй с огнем, детка. Это плохо закончится.

«Плохо закончится» — точные слова дьявола Мартина. Он говорит через Келли?

— Тогда не подноси огонь слишком близко к пороховой бочке, — кидает строго.

Коробка с обувью.

— О, хороший вкус, «детка»! — присвистнув, дерзко произносит она.

Туфли правда красивые. Высокий каблук, платформа. Любовь Джанни Версаче к античности, китч, золото, кричащий шик.

— Теперь ты в порядке, Мэй. Устроим же пир чертей!

Пир, бесовщина, бал темных сил. Лазурная гостиная Келли, его запах, он сам — не океан. Теплые волны, кокс, расслабление, секс, дороговизна и эстетичность во всем — его цель. Его нынешний дом — бутафория. Он хотел вырваться оттуда. Под шикарной венецианской штукатуркой, обивкой мебели, мрамором — скрывался мрак, холод, гниющие старые доски. Меж ними — переплетающиеся нити паутины. За громкой музыкой, разливающейся по дому, я одна слышала шепот паука. Страшный, чарующий магией, убаюкивающий.

Первыми жертвами Келли стали парни с инженерного курса. Умнички. Глупцы. В школе они даже не пытались подкатывать. Разные весовые категории. Ленни, Хью, Сэмюэл, Эрик. Мне не составило труда затащить их в паутину.

Я заявилась на их заумное сборище. Наплела, мол, тоже хочу инженерить. Они открыли рты и налились краской. Шуточки, намеки, глупые и не очень вопросы. Главное — чередовать. Держать в напряге.

Намеренно выделила из них старшенького, но суперумного. Сэмюэл. Негласный лидер. Самый мрачный