– Подумать только, люди в семнадцатом веке верили, что этот парень может явиться к ним и заставить подписать договор кровью, – промолвил Майк. – Слава Богу, подобные суеверия остались в далеком прошлом!

– Действительно, слава Богу.

– Конечно, большинство проблем, возникших в колониях, уходили своими корнями в европейскую почву. Преследовать ведьм начали именно в Европе. Во время судебных процессов применялись жестокие пытки, от которых развязывались языки даже у самых стойких обвиняемых. И как только судьи выбивали признание, под подозрение попадали новые жертвы, те, кого называла мнимая ведьма. Несчастные, измученные пытками признавались в том, что вступали в сношения с дьяволом, что целовали его в ягодицы, участвовали в оргиях, танцевали голыми при луне. Были признания и в куда более ужасных преступлениях. Сейчас-то мы понимаем, что физическая боль может сломить волю человека, и тогда он, чтобы прекратить пытки, может сознаться в чем угодно. Но тогда, в далеком прошлом, все было иначе. Люди верили, что пытками можно заставить жертву говорить правду.

– Сила внушения очень велика, – пробормотала Меган.

Майк, нахмурившись, внимательно посмотрел на нее.

– С тобой все в порядке, Мег?

– Да, конечно, не беспокойся. Просто я в последнее время заметила, что на меня сильно влияет атрибутика Хэллоуина. Меня окружают монстры, вампиры, демоны, и поэтому ночью мне снятся кошмары.

Майк засмеялся.

– Ты права. Хотя я вижу совсем другие сны. Однажды вечером я посмотрел по телевизору игровое шоу, а ночью мне приснилось, что я выиграл несколько миллионов долларов. Вот это был сон! Проснувшись утром, я был крайне разочарован, что это все было во сне, а не наяву.

Меган улыбнулась:

– Когда у тебя есть призвание, деньги не так уж важны, – сказала она.

– Я рад, что ты меня понимаешь. Кстати, мне пора сделать перерыв. Давай выпьем кофе.

– С удовольствием.

Они решили пойти в ту кофейню, которая славилась хорошим мокко.

Заказав два больших кофе со взбитыми сливками, они разговорились. Майк рассказал Меган о том, что его мать умерла от рака вскоре после того, как он окончил среднюю школу. Через два года скончался и его отец от сердечной недостаточности.

– Я думаю, он умер от тоски по маме, – сказал Майк. – Теперь они снова вместе. А как поживают твои родители?

– Слава Богу, они живы и здоровы. Папа и мама обосновались в штате Мэн, им там нравится.

– Я рад за них. Знаешь, я частенько вижу твою тетю Марту. Она по-прежнему язвительна и заносчива.

– Язвительна и заносчива? Я этого не нахожу!

Майк улыбнулся:

– Ну хорошо. Назовем ее самоуверенной и высокомерной. На самом деле я люблю ее. Ты обязательно должна побывать на кое-каких интересных городских собраниях. Ведуны возражают против изображения летающих на метле ведьм в развлекательных целях, а Марта утверждает, что большинство жителей города хотят веселья в Хэллоуин и декорации с традиционными изображениями помогают создать необходимую для этого обстановку. Я считаю ее здравомыслящим человеком.

– Я тоже.

– Однажды она едва не подралась с Морвенной.

– А что случилось?

– У них возник глупый спор из-за какой-то переводной картинки, которую кто-то хотел продать. Слава Богу, Морвенна уступила, иначе дело действительно дошло бы до драки. Марта была настроена очень агрессивно, она вообще злющая женщина.

Меган засмеялась, помешивая свой кофе.

– А что это за история с Энди Маркемом?

Майк удивленно поднял бровь.

– История? Не знаю. Это он рассказывает страшные истории, зарабатывая себе на жизнь.

– Похоже, он сам верит в них.

– Местные жители могут убедить тебя в чем угодно, Меган. Это их способ зарабатывать деньги. – Майк положил ладонь на руку Меган. – Не принимай их слова всерьез. Ты же сама родом отсюда! Не позволяй никому испортить тебе настроение. Вы с Финном добились здесь настоящего успеха. Наслаждайся им! Любуйся прекрасной осенью и гони дурные мысли, которые отравляют твой сон. Смотри по вечерам игровые шоу, чтобы избавиться от тревоги. В Хантингтон-Хаусе есть кабельное телевидение.

Меган улыбнулась. Ей всегда импонировали серьезность и академическая обстоятельность Майка. Он трезво смотрел на вещи и в любой ситуации пытался найти нечто забавное.

Поколебавшись, Меган решила раскрыть перед ним душу:

– Знаешь, Майк, по ночам меня мучают кошмары; из-за них наша жизнь здесь стала невыносимой и Финн решил, что мы должны уехать отсюда.

Майк на минуту задумался.

– У нас здесь тесный замкнутый мирок, Мег, – наконец снова заговорил он. – Мы хорошо помним прошлое и старые семьи, жившие здесь когда-то. Тебя все здесь считают своей, местной. А вот твой муж чужой для нас. Он не старый добрый янки, а конфедерат, мятежник. Тебя любят, а к нему относятся настороженно. Но вы прекрасная семейная пара, поэтому не позволяй никому испортить ваши отношения и разлучить вас. Ты только что сказала о великой силе внушения. Так внуши себе, что у тебя все хорошо, и ты избавишься от ночных кошмаров.

Меган улыбнулась. Майку всегда удавалось успокоить ее и рассеять все тревоги. Откинувшись на спинку стула, она посмотрела в окно, и улыбка тут же сошла с ее лица. Меган увидела мужа.

Финн стоял на улице и не сводил с нее глаз. Они снова показались Меган странными, красноватыми. В них полыхала ярость. Точно такие же глаза она видела во сне. Во взгляде Финна читалась угроза.

«Зло, воплощение зла…» – мелькнуло в голове Меган. В последнее время слово «зло» часто приходило ей на память.

Меган судорожно сглотнула слюну и на мгновение зажмурилась. Возможно, Финн всего лишь привиделся ей. Но нет, он действительно стоял у широкого окна кафе. Однако теперь его глаза были обычного цвета, а выражение лица смягчилось. Он надел свой любимый черный кожаный плащ, доходивший ему до лодыжек. Эта одежда удивительно шла ему.

Его волосы были слегка взъерошены, но небрежная прическа делала Финна еще более привлекательным.

Он вошел в кафе, и Меган окликнула его:

– Финн!

Он подошел к ней сзади и, нагнувшись, поцеловал в щеку.

– Здравствуйте, рад видеть вас, – выпрямившись, сказал он Майку.

Тот встал и протянул руку. Пожав ее, Финн взял свободный стул, стоявший у соседнего столика, и сел.

– В музее обеденный перерыв? – спросил он Майка.

– Я ухожу на перерыв, когда захочу, – промолвил Майк вежливым тоном, как будто не замечая враждебности в голосе Финна. – Я нахожусь на работе около восьмидесяти часов в неделю. Это дает мне право делать перерыв в любое подходящее для меня время. Я хотел сказать вам, Финн, что прошлым вечером вы прекрасно играли.