Утренняя развлекательная программа, которую смотрела тетушка, кончилась, и тетя Мила опять переключила на канал местных новостей.

— … А сегодня, — радостно сообщил нам с тетушкой теледиктор, — в двенадцать часов в Парке культуры и отдыха имени Горького состоится торжественная встреча мэра города с избирателями. Будут также присутствовать и кандидаты в мэры…

Я припомнила вчерашний разговор Ахтырко с Мутным: «Договорились?» — «Да тут недалеко»…

До парка им недалеко от того дома! Значит, там-то все и будет.

Или не будет, если я постараюсь.

А я постараюсь.

* * *

Я позавтракала с тетей, приняла душ. Осталось два часа до двенадцати — сейчас десять. Нужно, наверное, снова сменить обличье — там, в парке, наверняка будут и Мутный, и уж точно Ахтырко (может быть, даже они и спасут пару мирных граждан от маньяка Василия). Не нужно мне, чтобы меня узнали и попытались убрать раньше, чем я начну действовать.

Я прошла в свою комнату и достала сумочку со «шпионскими штучками», где у меня лежал грим.

Кем же мне стать сейчас?

Задумчиво перебирая в сумочке банки с гримом, я случайно наткнулась на какую-то бумажку. Развернув ее, обнаружила, что это справка Василия об освобождении — я сунула ее к себе, когда превращала Васеньку в женщину.

Так вот в кого мне перевоплотиться-то! Я посмотрела на фотографию Василия. Форма лица у нас почти одинаковая, рост тоже. Волосы вот только… У меня до плеч, а у Васи их и нет почти, не отросли еще после лагеря.

Ну, да ничего, наденем шапочку лыжную, сейчас весна, многие в таких ходят.

Я встала перед зеркалом, положила перед собой фотографию Васи и начала гримироваться. Надо будет взять с собой еще пару дымовых бомбочек. На всякий случай. Боевые-то я брать не буду, там же людей сколько… Да и эти дымовые при прямом попадании тоже могут убить…

А надеть можно будет тетины штаны старые, в которых она летом ездит на дачу картошку копать, и телогрейку еще — в чулане у нас валяется. Видок у меня будет, конечно, не самый привлекательный, но, я думаю, с такой справочкой меня везде пустят.

А что — вот, с зоны вышел, к брательнику иду, брательника не видел давно…

Правда, таким образом я добьюсь того же, чего Ахтырко и компания добиваются, — Дмитрия Федоровича скомпрометирую… Ну и плевать мне на Толстикова-старшего. Мне бы Василия только выручить, а там…

* * *

Кстати, с толпой я слилась довольно органично — посмотреть на мэра сползлись синяки со всей, наверное, округи. Очевидно, в надежде на бесплатное угощение или еще какие-нибудь предвыборные штучки.

Ну, конечно, не только одни синеморы там собрались — народу было полно, всякого разного — у нас подобные мероприятия любят.

Я пробралась поближе к эстраде, на которой собирались выступать политики, — ага, здорово как! Вот и Ахтырко стоит, кстати, рядом с Толстиковым-старшим, беседуют мило. А охраны-то сколько вокруг! И самый главный, по всей видимости, начальник охраны — я усмехнулась — не кто иной, как Мутный.

Пустили волка в овчарню!

Интересно, когда Ахтырко и компания начнут свою акцию, в какой момент Василий покажется? Наверняка он уже тут, его привезли сюда и где-то прячут.

Я еще раз усмехнулась, на этот раз идее, неожиданно пришедшей мне в голову, — а ведь заставить бандитов показать, где они прячут Василия, проще простого.

Мэр вместе с Ахтырко, сопровождаемые несколькими охранниками, спустились с трибуны. Подошли зачем-то к машине. Потом мэр отделился от Ахтырко и снова стал подниматься на трибуну. К Ахтырко подошел Мутный.

Вот теперь!

Я пробилась к самому кольцу охранников. До Мутного с Ахтырко оставалось буквально четыре-пять шагов. Один из охранников — здоровенный детинушка в дорогом костюме-тройке — преградил мне дорогу. Руку на плечо положил.

— Ты куда, мужик? — осклабился он, окинув презрительным взглядом мою телогрейку и рваные штаны.

Разговаривать еще с ним. Я схватила его руку — он удивленно выпучил глаза — и изо всех сил крутанула его кисть.

Вот так!

Детинушка взвыл от невыносимой боли и рухнул на колени. Я тут же стала центром всеобщего внимания — Мутный, Ахтырко, его охранники, да и несколько зрителей моментально обернулись ко мне. Я дождалась, пока Ахтырко, взглянув на меня, переменится в лице, и, развернувшись, нырнула в толпу.

Последнее, что я услышала, был недоуменный голос Мутного:

— Это он?

И Ахтыркин:

— Может, похож просто?..

Славно как все получилось. Оторопелые охранники не успели среагировать, и я благополучно выбралась из толпы, встала в тени кустов, под деревьями позади эстрады, прекрасный наблюдательный пункт — трибуна как на ладони, а меня не видно.

Теперь смотри, Женя, внимательнее.

Как я и ожидала, от толпы отделились Мутный с двумя охранниками и направились к стоящим неподалеку автомобилям. Все правильно — увидев меня, Ахтырко подумал, что Василию удалось каким-то образом сбежать, и теперь этот криминальный кандидат в мэры города послал Мутного проверить, на месте ли Вася.

Очень хорошо, а мы посмотрим, куда они пошли Василия проверять. В какой он, точнее говоря, машине? Больше ведь тут человека спрятать негде.

Мутный с двумя охранниками подошел к длинному черному «Ситроену». Примерно минуту они топтались втроем около машины, то и дело открывая дверцу. Удостоверялись, что Васенька на месте, наверное. Потом два охранника побрели, успокоенные, назад, а Мутный сел в машину.

Вот черт! Он, конечно, догадался, кто явился им в обличье Василия. Он же усек, что я — Хамелеон. Кто его знает, когда он теперь из машины вылезет.

* * *

Сначала выступали кандидаты на пост мэра города. Ахтырко тоже выступал, обещал, в частности, совершенно покончить с криминалом в городе.

Наконец часа через два объявили о выступлении мэра Дмитрия Федоровича Толстикова. Я все стояла на своем наблюдательном пункте под деревьями. Мутный из машины не показывался.

Все, больше ждать нельзя. Выступление Толстикова — последнее. Если что-нибудь и должно произойти, то произойдет это именно сейчас — во время его предвыборной речи.

Стараясь держаться в тени деревьев, направилась поближе к машине. Это хорошо, что я заставила Мутного так долго ждать своего выхода. Он, наверное, уже немного успокоился, стал, возможно, подозревать, что выхода этого и вовсе не будет.

Сейчас, сейчас.

До «Ситроена» оставалось метров пять по открытому месту. Теперь-то уж меня точно заметят. А, плевать. Заметить-то заметят, а пусть попробуют остановить.

Чтобы не возбуждать излишнего интереса со стороны окружающих, я преодолела расстояние в пять метров неторопливым шагом, вразвалочку так.