как материалы, не требующие доказательств, вина М. Дзиковского в предательстве является косвенной. Но главное – в другом. Если М. Дзиковский предатель, которому после выдачи всей известной информации об ВО-Абвер, почему-то повезло бежать из-под следствия, тогда почему тот же О. Навроцкий помогает предателю бежать за границу только лишь на том сновании, что у него с пришедшим от М. Дзиковского неизвестным оказались общие знакомые?! Где же логика?! После этого мы вправе заподозрить и О. Навроцкого как соучастника в измене, передавшего предателю деньги на побег за границу?! В практике ВО-Абвер в таких случаях всегда следовал атентат над изменником с обязательной оглаской среди членов организации. В случае с М. Дзиковским расправа над ним не последовала, и следы предателя затерялись в истории. Никто больше о нём не вспоминал. Из этого можно сделать вывод: если предателя не искали и не казнили, значит факта измены не было. А уголовное дело можно было сфальсифицировать и представить его как «предателя». Но, чтобы эта фальсификация не вскрылась в суде, вывести его из уголовного дела т. е. предоставить возможность бежать. В этом случае решалась ещё одна важная задача для «дефензивы» – выводился из поля зрения и зашифровывался настоящий предатель – польский агент, который и был виновен в провале, и в разгроме разведывательной сети ВО-Абвер в Крае.

Напрашивается закономерный вопрос: был ли сам факт предательства, если М. Дзиковскому предоставили возможность скрыться за границей и, в случае подтверждения предательства, почему изменнику помогают бежать за кордон и там, где возможности ВО-Абвер не ограничены «дефензивой» его как руководящего члена Львовской экспозитуры не привлекают к «партийной» ответственности и не казнят?! Почему дело предателя М. Дзиковского и его «соучастника» О. Навроцкого заминают и в дальнейшем «спускают на тормоза»? Вывод один – в ВО-Абвер находилось некое лицо «Икс» заинтересованное «замять» эту историю. Почему? Потому что этот «Икс» и был тем настоящим агентом «дефензивы», которого она пыталась зашифровать, «свалив» вину на М. Дзиковского. О. Навроцкий явно чего-то не договаривает, а украинские историки-специалисты по ВО-УВО-ОУН не желают разбираться и по сегодняшний день в этой детективной, «запутанной» истории. Ещё одно важное обстоятельство. М. Дзиковский, выдавший украинскую подпольную, террористическую организацию в Крае, был арестован после теракта в отношении С. Твердохлеба на основании показаний члена Краевой экспозитуры А. Залиска.[144]

Но почему-то никто не называет его предателем? Тот же Е. Коновалец, в ходе последней встречи с О. Навроцким, через день после убийства С. Твердохлеба, указал именно на М. Дзиковского как на предателя, но не на А. Залиска! Если исходить из того, что сведение о «предательстве» М. Дзиковского он получил от своего источника в «дефензиве», следует вывод, что уже тогда кем-то в «дефензиве» было принято решение сделать М. Дзиковского «предателем». И в тоже время отвести подозрения от А. Залиска, а может и от более ценного агента «дефензивы» «Икс» в рядах ВО-Абвер.

Мы склоняемся к мнению, принимая во внимание существующие в Краевой экспозитуре жёсткие правила конспирации, что А. Залиска не мог знать всех руководителей подполья и большинство её членов. Также и М. Дзиковский, который хоть и был руководителем, отвечающим за установление и поддержание связи между подпольными округами, однако к руководящему центру резидентуры ЗУНР его не допускали. В то же время, мы должны признать, что сам факт выдачи А. Залиска сведений «дефензиве» в отношении М. Дзиковского, как члена ВО-Абвер, уже – измена. Поэтому не понятно, почему никто из бывших членов Львовской экспозитуры и украинских историков не попытался разобраться с предательством А. Залиска? Опять – «заговор молчания». Принимая во внимание изложенное, нам остаётся констатитровать, что ставить окончательную точку во всей этой истории ещё рано, как и выносить вердикты виновности в отношении конкретных лиц.

Как указал М. Мартинец после провала и разгрома резидентуры ВО-Абвер на ЗУЗ: «… Только единственное подразделение УВО еще подавало признаки жизни – это её разведывательная служба…». В начале 1923 г. разведывательная деятельность Львовской резидентуры ЗУНР по-прежнему носила явно выраженный прогерманский характер, ориентируясь на добывание и передачу Рейхсверу секретных сведений о вооружённых силах Польши и внутриполитической ситуации в стране, прежде всего на ЗУЗ.

Провал попыток правительства ЗУНР осуществить «народное восстание» в Галиции позволило польским властям начать новый этап «пацификации» в Крае, а также активизировать перед странами Антанты вопрос юридического закрепления Восточной Малопольши в составе 2-й Жечи Посполитой. Что касается самой разведывательной деятельности, то её состояние оставляло желать лучшее. Были утеряны некоторые завербованные агенты, отработанные каналы связи. Моральное состояние оставшихся на свободе её членов характеризовалось подавленностью, растерянностью и страхом. На воссоздание разведывательной сети нужны были значительные финансовые средства и время. Как отмечалось выше, с Германий форма финансовых отношений осуществлялась по схеме секреты – деньги. По-причине отсутствия «секретов», правительству ЗУНР пришлось снова обратиться к украинским диаспорам в Северной Америке, которые раннее предоставляли немалую часть денег в качестве «благотворительной» помощи под обещания организации и проведения антипольской деятельности. Получаемые из-за океана доллары «списывались» под акции саботажа и террора в Крае. Об участии украинских диаспор в финансировании ВО-Абвер говорит и О. Субтельный: «Организация, которая по приблизительным данным насчитывала 2 тысячи членов, имела связи как с восточно-, так и с западно-украинскими эмиграционными правительствами и получала тайную финансовую помощь от западно-украинских политических партий».[145] Однако, весной 1923 г. известные общественные деятели, представители ЗУНР за океаном И. Боберский и О. Назарук известили Е. Петрушевича, о том, что украинская эмиграция в США и Канаде связывает финансовую поддержку Края с получением точных сведений о планах правительства ЗУНР, состоянии и перспективе борьбы с поляками.

По этим сведениям из США можно заключить, что «местные спонсоры» были крайне недовольны бездеятельностью правительства ЗУНР в изгнании по возрождению республики и потребовали отчитаться, куда пошла их «помощь» и какова отдача от произведённых затрат. Как явствует из тона писем в адрес Е. Петрушевича, денег от украинских диаспор Северной Америки в первой половине 1923 года он не получил. Возможно, именно это обстоятельство подвигло его к решению искать деньги даже у бывших врагов т. е. в СССР. А так как за деньги необходимо платить, было принято решение платить тем же товаром, что и немцам – секретными материалами по Польше. К тому же механизмы функционирования разведывательной сети в Крае были отчасти воссозданы, отработаны и уже приносили «прибыль» со стороны первого заказчика – Германии.

Из донесения агента отдела А1 немецкой политической полиции (Имперского комиссариата по наблюдению за общественным порядком, Берлин) Гуманского (раннее мы уже приводили краткое выдержку из этого сообщения) о тайных связях и планах руководства