— К чему вы мне это говорите, товарищ капитан?

— А то, что каждый шаг, каждое слово, каждую выданную строчку информации из будущего нужно тщательно выверять и просчитывать последствия. Вот представь, что будет, если сейчас принести твою винтовку тому же царю, что будет дальше?

Он задумался. Я уже устал от этого разговора и быстро ответил сам.

— В России сейчас нет нормальной производственной базы и освоить выпуск такого оружия невозможно, а учитывая, что система государственной безопасности настолько дырявая, то вскоре твоя винтовка уже будет в Англии. Дальше рассказывать?

— Нет. Товарищ капитан, а где вы служите?

— Служил, так же, как и вы. Управление военной контрразведки.

Он невесело улыбнулся.

— Ну тогда это все объясняет.

— Не делай раньше времени ненужных выводов. Время покажет, кто есть кто. Тем более похоже, что я для вас с Наташей — единственный друг, который сможет вас понять и помочь.

— Хорошо, а что, у меня есть выход?

— Да нет. Для нас единственный выход — держаться вместе. Кстати, а сколько и какое оружие вы с собой притащили?

— СВТ-40 с оптическим прицелом, карабин Мосина, мой наган и ТТ политрука.

— Патронов?

— К ТТ всего два магазина, а винтовочных… ну сотни две.

— Хорошо, пересчитаем. А то не хватало, чтоб концепция и технология унитарных патронов раньше времени утекла к противнику. Кстати, что за политрук и где он?

— С нами был, но тоже ранен и умер почти сразу, мы с Наташей сами в лесу похоронили.

— Понятно. А где ТТ, что-то я его нигде не могу найти?

— Не знаю, вроде видел его у второго англичанина.

— Какого второго англичанина?

Я быстро соображал и, построив простую логическую цепочку, выругался:

— Твою мать. Он был здесь?

— Да. Когда началась стрельба, что-то сказал этому, — старлей кивнул в сторону улицы, где слышался дикий визг допрашиваемого англичанина, — и ушел.

Я выскочил на улицу.

— Урядник!

— Я, ваше благородие.

— Нашли лесника?

— Да, тут в сарае связанный лежал.

— Сюда его. И еще. Тут было два англичанина, и один ушел перед самым боем, прихватив секретное оружие. Быстро узнай, куда он делся.

— Понял.

Рядом стоял Митяй и молча слушал наш разговор. Я повернул к нему голову:

— Как там Стеблов?

— Плохо, пришел в себя ненадолго и приказал быть подле вас, помогать.

«Да уж. Ни минуты спокойно, обязательно под присмотром», — зло выругался я про себя.

Проведенное по горячим следам дознание позволило восстановить хоть какую-то картину, и урядник, который прибежал на стрельбу, оставив пост, и так героически нас поддерживал, оказывается, самым наглым образом упустил второго англичанина.

Он оправдывался тем, что вместо себя оставил подчиненного, который и должен был задерживать беглых. Вскоре в раскрытых воротах в сопровождении полицейского появилась Наташа, которая с самым любопытным выражением лица рассматривала то, что происходило во дворе, и, к моему удивлению, лежащие трупы ее нисколько не пугали, видимо, пришлось ей этого насмотреться. Чуть позже появился еще один полицейский, который в сопровождении маленького Мишки привел с собой наших лошадей. Я сразу отправил урядника за его подчиненным, который должен был охранять дом с тыла, а сам распорядился готовить и англичанина и Кривошеева к отправке в усадьбу убитого помещика Кириченко.

Захваченный нами англичанин, которого, кстати, звали Роберт Колтрейн, уже потерял сознание от большой потери крови и побоев, поэтому был перевязан и уложен в телегу, которую бандиты как раз и готовили для вывоза старшего лейтенанта Кривошеева.

Тут как раз прибежал взволнованный урядник и по тому, что он был без своего подчиненного, можно было судить об очередной плохой новости.

— Ваше…

Он задыхался от быстрого бега, поэтому сразу сказать не смог, пока не отдышался.

— Ваше благородие, убили Семена!

Я глубоко вздохнул, почему-то не удивившись такому известию, и бегом бросился к воротам, услышав, как за спиной затопали Митяй и урядник. Да, англичанин тут точно побывал — труп полицейского лежал на спине возле дерева, широко раскинув руки. Погибший Семен не сплоховал и, видимо, подранил врага: у него в руке был зажат разряженный пистолет, и невдалеке явно просматривалось место падения противника. Немного крови и такая знакомая гильза от пистолета ТТ. Вот и тут отметилось оружие из будущего, забирающее жизнь русских людей.

Пришлось снова суетиться и организовывать новую погоню. Но тут Митяй ненадолго отвел в сторону урядника, который как мог преданно изображал готовность исправить свою ошибку и броситься в погоню, и что-то ему объяснил, при этом показав кулачище. Тот быстро-быстро закивал головой и как бы сдулся, затравленно глянул на меня, ожидая команды. Ну тут мне было и так все понятно, поэтому я просто дал команду:

— Проводника сюда, и быстро. Сам организовываешь отправку раненых и пленных в усадьбу, обеспечиваешь охрану освобожденного офицера, девушки и раненого ротмистра Стеблова. Все, что найдете в доме: ценности, необычные вещи, бумаги и записи — сложить отдельно и за сохранность отвечаете лично. Необычное ружье, что захватили в доме, сюда принесешь. Все, быстро выполнять.

Все это время Митяй исподлобья посматривал на меня, но отмалчивался. Когда испуганный урядник убежал, громко топая сапогами, он коротко проговорил:

— Верно придумали, барин, подранок недалеко уйдет, но вот с оружием новым может много бед принести.

Весна полностью вступила в свои права, и яркое солнце радостно заливало своим теплым светом все вокруг. Из услужливо открытого лакеями окна дул легкий ветерок, принося с собой запахи цветущего сада. Император Всероссийский Николай I, как всегда в это время, находился в своем рабочем кабинете в летней резиденции российских императоров в Царском Селе. Сидя за рабочим столом, он тщательно изучал доклад по революционной деятельности тайных обществ в империи, предоставленный ему генерал-адъютантом Орловым.

Они знали друг друга давно, и князь Алексей Федорович Орлов был одним из тех доверенных людей, на которых Николай I мог полностью положиться. Когда-то давно, почти тридцать лет назад, в трагические дни декабря 1825 года, когда, несмотря на нежелание, великому князю Николаю Павловичу пришлось принять на себя тяжкую ношу и стать императором Всероссийским, младший брат Алексея Федоровича Орлова запятнал себя участием в событиях на Сенатской площади. Тогда князь Орлов стоял на коленях перед новым императором и слезно просил пощадить непутевого брата, за что будет самым верным слугой до самой смерти. Николай I, вполне принципиально отнесшийся к виновникам кровопролития, сделал единственное исключение: Михаил Орлов был отправлен в имение, а остальные участники тех событий были либо казнены, либо сосланы на каторгу. После той памятной даты князь Орлов всегда следовал своему обещанию, и никогда у повелителя не было повода усомниться в его верности.