Николай I, в отличие от портрета, который столь яростно рисовали впоследствии его ярые противники, был весьма умным, воспитанным и образованным человеком. Он изначально никак не собирался становиться императором, поскольку являлся третьим сыном в семье, и поэтому проводил много времени в войсках, уделяя особое внимание техническому оснащению, снабжению и военному искусству. Восхождение на престол и последующее тяжелое решение о силовом разрешении событий на Сенатской площади в декабре 1825 года тяготели над ним всю жизнь. Поэтому после тщательного разбирательства, подтвердившего то, что все это стало результатом деятельности масонских лож, членами которых были практически все руководители восстания, в России было официально запрещено масонство, которому новоявленный император объявил настоящую войну. Вся последующая борьба Николая за становление и развитие государства в большей мере превратилась в противостояние с мировым масонством.

Уже после вступления на престол Николай становится основателем Священного Союза, задуманного еще его братом, Александром I, для политической борьбы с врагами христианства и монархического строя. Уже одно это обстоятельство делало Николая I врагом масонства номер один.

Но были у Николая и личные вины перед мировым масонством, которые масоны никогда не простят ему. Первое из таких «преступлений» — подавление мятежа декабристов, входившего в систему задуманного масонами мирового заговора против христианских монархий Европы.

Второе «преступление» — запрещение масонства в России. Третье — политическое мировоззрение Николая I, в котором не было места масонским и полумасонским идеям. Четвертое «преступление» — желание Николая I покончить с политической оппозицией европеизировавшихся слоев дворянства. Пятое — прекращение дальнейшей европеизации России. Шестое — намерение встать во главе, как выражался Пушкин, «организации контрреволюции революции Петра».

Седьмое «преступление» — намерение вернуться к политическим и социальным заветам Московской Руси, что нашло свое выражение в формуле «Православие, самодержавие и народность». Восьмое «преступление» — борьба с Орденом русской интеллигенции, духовным заместителем запрещенного Николаем I масонства. Девятое «преступление» — борьба Николая I против революционных движений, организованных масонами в монархических государствах Европы.

Слухи о необычайном деспотизме и необычайной жестокости Николая I появились потому, что он мешал русским и иностранным масонам и Ордену русской интеллигенции захватить власть в России и Европе. «Он считал себя призванным подавить революцию, — ее он преследовал всегда и во всех видах. И, действительно, в этом есть историческое призвание православного царя», — пишет в своем дневнике один из современников.

И вот этот человек сейчас внимательно читал доклад о состоянии революционного движения в России и о подпольной деятельности масонов. Перед ним по стойке смирно стоял главный начальник III отделения Собственной ЕИВ канцелярии и шеф жандармов генерал-адъютант князь Орлов Алексей Федорович.

Жандармские и следственные функции уже давно были переданы его заместителю, управляющему Третьим отделением канцелярии генералу Дубельту Леонтию Васильевичу, но привилегию являться с докладом к его императорскому величеству он оставил за собой. Оба присутствующих в этом кабинете человека прекрасно понимали, какой вред государству могут нанести революционные идеи, поэтому обсуждение именно этих вопросов происходило за закрытыми дверями. У Третьего отделения была достоверная информация, что многие высшие сановники и чиновники, так или иначе, уже давно были вовлечены в тайные масонские ордена, и борьба на этом направлении проходила пока с переменным успехом.

Закрыв папку, Николай поднял глаза на замершего перед ним Орлова.

— Ну что ж, Алексей Федорович, надеюсь, ситуация у вас и впредь будет под контролем.

— Конечно, ваше императорское величество. Хотя, по нашим данным, французские масонские ложи, имеющие большие связи в правительстве, активно ведут работу по сколачиванию антирусского блока, и есть данные, что в ближайшие несколько лет возможна война России с объединенным блоком Англии, Франции и им подконтрольных государств.

— Пруссия, Австрия?

— Пруссия, возможно, будет придерживаться нейтралитета, но Австрийская монархия всегда относилась негативно к нашему государству…

Он не стал продолжать, обоим было понятно, во что это может вылиться. В последнее время Австрия не много-то и воевала, но усиленно бряцала оружием и пугала всех соседей, что, впрочем, ей неплохо удавалось.

Император встал из-за стола, прошелся по кабине-ту, на мгновение остановившись у портрета умершей от туберкулеза дочери, и задумчиво проговорил:

— У вас есть более точные источники информации?

— Есть, ваше императорское величество.

— Что они сообщают?

— Все основное указано в донесении. Иногда дело даже доходит до курьезов.

Князь Орлов позволил себе немного улыбнуться и постараться отвлечь императора от тягостных мыслей. Тот удивленно поднял голову и заинтересованно спросил:

— И что же?

— Даже смешно рассказывать. К нам в страну направлено несколько эмиссаров для поиска особого знания…

Николай сделал удивленное лицо, как бы поощряя собеседника.

— По некоторым данным, у них там появилось какое-то предзнаменование или предсказание, указывающее на то, что на просторах дикой России они смогут получить тайные знания из грядущего. Проще говоря, тайное знание, которое поможет им захватить власть: вот и отправились их эмиссары искать все необычное.

Но император не поддался ироническому тону своего подчиненного и озабоченно спросил:

— Какая из лож этим занимается?

— Великая ложа Англии…

— Это же одна из древнейших и влиятельнейших лож. Я не думаю, что они будут просто так что-то искать, тратить свое время и деньги. Надеюсь, Алексей Федорович, вы озаботились тем, что сами занялись подобными поисками? А если они действительно что-то найдут?

Орлов такого не ожидал, поэтому стал на ходу импровизировать.

— Мы взяли эмиссаров под контроль, и сами ищем все необычное…

Тут он вспомнил недавно рассказанную Леонтием Васильевичем историю.

— Недавно один из городничих Тульской губернии рассказал о необычном госте генерала Осташева.

— Это генерал-лейтенант артиллерии Осташев Павел Никанорович? Этот непоседа?

И император улыбнулся чему-то своему.

— Да, это он, ваше императорское величество.

Разговор уже начал утомлять Николая, и он, скорее уже из вежливости и хорошего воспитания, спросил:

— И что там с генералом и его гостем?

Орлов панически пытался вспомнить, что там в приватной беседе ему по этому поводу рассказывал Дубельт.

— Гость, которого генерал Осташев представляет как своего незаконнорожденного сына, показал всем самобеглую повозку, которая развивала скорость двадцать верст в час. При этом городничий считает, что этот гость никакой не сын генерала, но человек весьма опасный и необычный.