– Вот место, где я теперь обитаю, – сказал Роман, предлагая гостю сесть в одно из круглых креслиц на хромированных гнутых ножках. – Не могу ночевать в нашей с Элей спальне.

– Уютно, – одобрил Паша, опускаясь в неожиданно пухлую мякоть. На подлокотнике кресла стоял белый пузырек, в каких продаются медицинские препараты. Седов машинально взял пузырек в руки и тряхнул им, как младенец погремушкой. – Почему ты не уехал, как собирался?

Хозяин кабинета бочком пристроился на стуле возле компьютера. Седов заметил, что на мониторе висела заставка к какой-то компьютерной игрушке – не из новомодных. Пытается отвлечься, размочив пару-тройку инопланетных орд, решил он.

– Я, кажется, попал, – со вздохом сказал Роман. – В том смысле, что на меня вешают убийство Эли. Я ведь собрался уже уезжать, но надо было с работой уладить. И тут ко мне приходит наш родной участковый и начинает выяснять, когда в последний раз я видел Элю.

– Откуда они узнали, что твоя жена пропала? Кто заявление в милицию написал?

– Ты не поверишь, – толстяк вздохнул снова, – они, сектанты, написали. Этого я точно не ожидал. После участкового приезжал парнишка, сказал, что просто проверяют информацию. Такой круглолицый, простой. И все вопросы, вопросы…

– Парнишку не Витей зовут?

Седов подкинул пузырек в руке. Краем глаза он заметил часть фразы из инструкции: «…вует увеличению массы тела…»

– Не помню… – сказал Роман, приподнимаясь со своего места и забирая таблетки из беспокойных рук гостя. – Он сказал, что теперь мне уезжать из города никуда нельзя и вообще скоро меня посадят.

Паша хмыкнул.

– Ерунда! – бодро сказал он, улыбнувшись чужим проблемам. – Тело не найдено, никто тебя не посадит.

– Да, – вяло согласился Роман, рассматривая свои ногти. – Но что, если и тело найдут?

– Опять-таки это еще не повод тебя судить. Нужны улики, мотив, орудие убийства, свидетели и прочее. Так что держи хвост пистолетом! А сектанты тебя не доставали?

Роман поднял на Пашу усталые глаза.

– Это они меня и достают. Ты не понял еще? У них же все милицейское начальство в лапах!

– Откуда ты знаешь? – удивился Паша. На собраниях он не замечал значимых лиц города, а зная менталитет родного городишки, был уверен, что большой человек никогда не пойдет в то место, где толпятся обычные смертные. Ну разве что очень приспичит!

Априори покойная ныне врушка Эля не могла рассказывать своему недотепе мужу о делах секты.

– Откуда знаю?.. – не меньше Пашиного удивился Роман. – Да вот… рассказывали.

Паша задал пару наводящих вопросов, но Роман только пожимал плечами – знакомые то говорили, знакомые сё говорили… Ничего конкретного. Однако, решил Паша, стоило бы разобраться.

Роман продолжил стенать о своей потере, приободрить его Паше не удалось. Вдовец лишь немного оживился, узнав о шпионской деятельности Седова и о том, как ловко рыжий сыщик запутал криминалистов с отпечатками и гильзой.

– А ты времени зря не терял! На фиг ты туда полез?

– Да сам не знаю! – откровенно ответил Паша. – Только бы найти доказательство того, что сектанты совершают ритуальные убийства для своего Учителя. Учитель этот – явно подставная фигура. Я случайно узнал, что он из одного приморского города к нам пожаловал. Думаю узнать что-нибудь интересное. Уже договорился с девушкой из редакции, что она туда поедет…

Это было правдой – Паша воспользовался увлечением десятника милой Любой и заразил его идеей написания биографии Учителя. Через Кумарова эта мысль проникла и в мозг инициативной сектантки.

– А если тебя поймают? – с испуганным видом спросил Роман. – Что они с тобой сделают, ты знаешь?

Седов небрежно махнул рукой и иронично ответил:

– А что со мной вообще можно сделать?!

– Ты смелый. – Роман произнес это совсем тихо и без всякой лести. И добавил, понизив голос: – Я кое-что важное тебе не рассказал. Про мужа Эли.

– Что? – рассеянно спросил Седов. Он не мог оторваться от картинки на мониторе компьютера, вспоминая, как называется игрушка Романа. Мог бы спросить, но интереснее было выудить название из собственной памяти.

– Мой детектив, которого они убили… Кирилл… Он мне в последнюю встречу намекнул, что Элин первый муж жив и вернулся.

Паша перевел оторопелый взгляд на круглое лицо Романа и попросил подробностей. К его разочарованию, Роман не знал ни имени афериста, ни примет его внешности.

Попрощавшись с хозяином дома, Седов вышел на улицу. Третий глаз подсказал, что нужна помощь прежних сослуживцев. Он набрал номер телефона Вити Калачева и, стараясь не вдаваться в подробности своей жизни, попросил приятеля поискать сведения об организаторе сатанинской секты в поселке Болгарский, на побережье. Желательно фото. Калачев сказал, что ему несложно будет помочь Паше, он в курсе, о чем разговор.

– Этого типа звали Игорь Сегай, я был в составе опергруппы, когда он взорвался на своей тачке. И ты сам был бы в курсе, но ты за полгода до этого сделал нам ручкой!

Витя пообещал найти всю возможную информацию об аферисте Сегае. Паша поблагодарил приятеля и попрощался с ним.

По дороге домой Седов вошел в продуктовый магазинчик на углу, а потом был тот самый нож с широким лезвием.

* * *

Он не знал, сколько его не было.

Потом что-то словно коснулось его мертвого лица, если бы его лицо могло это ощутить. Мелькнула искра. Неясный звук. Шепот, свист, взмах птичьего крыла… И внезапно стало хорошо. Невообразимо хорошо, будто бы покинувшая тело душа освободилась от всего тяготившего ее и вознеслась вверх. Туда, где все легко и достижимо. Нет никаких желаний, но есть их осуществление. Нет никакого несчастья, но есть избавление от него. Нет ничего, но это не мешает. Он еще что-то видел, что-то понимал, но не в узнаваемых образах, не в известных категориях. Он узнал, что все истины абстрактны, им есть имена, и он произносил их своими мертвыми губами. Ничего не надо запоминать – он навсегда здесь, и это навсегда с ним…

И он встретил ожидавшую его душу. Он не мог прижать ее к себе и все же как-то слился с ее образом, неразделимо, пронзительно счастливо. Это слияние ничем не походило на физическую или духовную близость людей на Земле, слияние было абсолютным, взаимопроникающим: частички Пашиной души приняли в себя ее душу и одновременно вошли в частички ее души.

Внезапно безвременье счастья стало тихо кружиться вокруг одного неопределенного центра, движение происходило по часовой стрелке, спирально внутрь. Все быстрее и быстрее. Ясно стала ощущаться воронка, втягивавшая Пашку в себя, отрывающая его от нее, выдирающая его из нее с дикой болью и ощущением беспредельного ужаса.

Он бы воспротивился, но нечем было зацепиться и не за что. Быстрее, быстрее, все короче окружность, и наконец проклятая воронка втянула его внутрь с рыдающим всхлипом. Снова стало тихо и темно. А потом было возвращение, и когда он понял, что возвращается, то заплакал.